Тревор Кокс - Зачем мы говорим. История речи от неандертальцев до искусственного интеллекта

На самом деле Бакстера озвучивал актер, но голос был значительно обработан, чтобы походить на механический. Я думаю, что даже если бы в этом случае использовалась лучшая из лучших система синтеза речи, странная интонация робота, скорее всего, не была бы замечена увлеченными представлением зрителями {327} 327 Обычная практика — дать человеку озвучить реплики компьютерного персонажа, как в фильме «2001 год: Космическая одиссея», где голосом компьютера HAL-9000 был канадский актер Дуглас Рэйн. . Если же предположить, что робот управляется искусственным интеллектом, то ошибки в речи нарушат это впечатление.

Кажется, что зрители не хотят замечать недостатки внешности, движений и голоса Бакстера. На самом деле Бакстер является высокотехнологичной марионеткой, его движениями управляет исследователь-робототехник, спрятанный за сценой. Мой любимый эпизод — когда Бакстер держит в руке череп и декламирует: «Увы, бедный Йорик!» Этот робот-Гамлет, стоящий перед лицом смерти, скорее рассмешил меня, чем взволновал. Но все же он разжег мой аппетит, и я отправился на поиски настоящего театрального представления, в котором главную роль исполняет робот.

В пьесе «Осколки: история любви» одну из главных ролей играет андроид RoboThespian. В течение всего представления он сидит в кресле, его внутренние механизмы наружу, а лицо создается проецированием. Голос принадлежит актеру, читающему сценарий, потому что действие пьесы происходит в будущем, в котором роботы умеют говорить естественно. Конечно, зрители не знают про актера, так что пьеса позволяет им заглянуть в будущее, где синтез речи — обычное дело. В соответствии с голосом театральная компания создала библиотеку, включающую двести заранее запрограммированных движений, которые дают роботу возможность жестикулировать в определенных местах сценария {328} 328 Можно было бы также использовать некоторые автоматизированные движения лица — например, робот мог бы пытаться установить зрительный контакт. . И это работает! После представления зрителям были заданы вопросы, и некоторые из них говорили, что увидели в роботе человечность. Создатель RoboThespian Уилл Джексон объяснил мне: «По-настоящему хороший актер заставляет вас забыть, что он играет по сценарию. Хороший робот тоже». Когда я перед началом представления беседовал с Уиллом, он объяснил, что создал этого робота-актера, чтобы исследовать готовность людей забыть о своем недоверии. Это постоянно происходит в кино, и Уилл хотел исследовать это явление за пределами киноэкрана.

RoboThespian и Джуди Норман в пьесе «Осколки: история любви»

Я задал Уиллу вопрос, не вызывает ли робот у людей беспокойство. «Да, конечно, — ответил он. — Но скука — это единственное, что гарантирует вам провал». Он полагает, что зрители получают мощные, пусть и не совсем понятные переживания, потому что в глубине души они знают, что робот — это просто механическая игрушка, но ведь он ведет себя как живой. Они начинают вкладывать смысл в то, что делает робот, возможно основываясь на его движениях, внешности и речи. Короче говоря, они его очеловечивают.

Главная героиня пьесы — Салли, вдова, у которой развивается деменция. Игра Джуди Норман захватывает, она абсолютно убедительна, и поэтому на это мучительно смотреть. Умирая от смертельной болезни, муж Салли, Рэймонд, создает робота-компаньона для жены. Андроид должен постоянно находиться с Салли, чтобы она могла с ним разговаривать, а он мог ее подбадривать и оживлять воспоминания, когда Рэймонда не станет. «Осколки» поднимают множество вопросов о роли социальной робототехники в обществе и о том, стоит ли использовать технологии в качестве замены человеческих взаимоотношений. Но робот также проливает свет на то, что значит быть человеком. В качестве сиделки мы несовершенны, наше терпение не безгранично. Иногда RoboThespian тоже бывает плохим компаньоном, потому что демонстрирует человеческие недостатки, запрограммированные мужем Салли. Однако поражает то, что возникают ситуации, когда хорошо запрограммированный робот оказывается лучше и терпеливее компаньона-человека.

Я спросил сценариста Джона Уэлша, можно ли написать пьесу, в которой роботы не просто будут играть себя, но сыграют роли традиционного театрального репертуара, обычно исполняемые людьми. Он принялся очень подробно описывать все составляющие, которые в таком случае должны соответствовать идеалу: голос, выражение лица, темп и т. п. «Конечно, в некоторой степени это святотатство, — говорит Джон, — но если со всем этим повозиться, то я не вижу причин, почему это не может быть занимательно или даже трогательно». Мы знаем, что люди-актеры притворяются, но когда они делают это хорошо, мы забываем об этом и погружаемся в сюжет. Джон уверен, что этого можно достигнуть и игрой роботов: зрители станут их очеловечивать, начнут за них переживать и будут захвачены сюжетом.