Дэниел Манникс - Идущие на смерть…

Недавно на Сицилии, около деревни Армерина, была обнаружена вилла. Стены этой виллы украшены фресками. Некоторые из них достигают 66 ярдов в длину. На них подробно показано, как ловят диких животных и сажают их в клетки для отправки на корабли. Предполагают, что эта вилла служила летней резиденцией императора Марка Аврелия Валерия Максимина, который правил около 300 года н. э. То, что столько места в доме императора было отдано показу ловли диких животных, говорит, какое важное место в жизни римлян занимало все, что было связано с дикими животными.

На одной из мозаик изображены всадники, загоняющие стадо оленей в кольцо сетей. Один из оленей уже запутался в сетях. Другая мозаика изображает, как группа людей грузит слонов на галеру, а в это время другая группа тащит к трапу упирающегося детеныша носорога, а сзади на него лают собаки. Третья мозаика показывает римского ловца животных с огромным щитом. Он указывает на льва, который пожирает только что убитого им сернобыка, и показывает своим мавританским помощникам, как окружить и опутать сетями этого льва. И еще на одной мозаике изображена повозка, которую тащат быки и которой управляют погонщики. На повозке стоит большая деревянная клетка, в которой находятся лев и леопард. В таких клетках животных перевозили на кораблях. Рядом с клеткой идет ловец животных, поддерживающий ее рукой. Наверху клетки имеется трубообразное приспособление, которое часто встречается на этих мозаиках. По-видимому, оно служило для подачи воды в клетку. Фреска показывает людей, несущих клетку на корабль, и еще двух человек, усмиряющих коровью антилопу на корабле. Другие люди несут доску с медведями, завернутыми в сеть, свисающую с шестов.

Фульциний должен был делать все это и многое другое. Он ловил слонов, загоняя их в ущелья, не имеющие другого выхода. Поскольку у него наверняка не было ручных слонов, которых используют для ловли их диких собратьев, он добивался послушания загнанных в ущелье животных тем, что морил их голодом и жаждой. Чтобы поймать детенышей слонов, он нанимал нумидийцев, которые незаметно подбирались к стаду слонов и подрезали слонихам коленные сухожилия, чтобы они не смогли защитить своих детенышей.

Он ловил шимпанзе и бабуинов, выставляя для них сосуды с вином, а затем без труда захватывал опьяневших животных. Чтобы поймать питона, недалеко от того места, где он находился, ставили длинные ящики, сделанные из тростника. Затем питона гнали к ящику, и он, принимая ящик за щель, прятался в нем. Тогда отверстие ящика закрывали. Когда «медведя» находили в берлоге (кем бы ни был африканский медведь), перед ним вешали сети, а затем ревом труб и громкими криками выгоняли наружу. На звериных тропах ставили петли и гнали к ним животных. Вдоль троп развешивали цветные ленточки, и животные, пугаясь незнакомых предметов, не решались отпрыгнуть в сторону.

Такие охоты были грандиозными мероприятиями. Ловцы зверей могли потребовать, чтобы им помогали легионеры, размещенные в данной местности, поскольку поставка животных считалась делом государственным. Все гражданское население могло быть мобилизовано на охоту, и, как показывают письма Цицерона, это часто подрывало местную экономику, поскольку охота длилась неделями.

Как и для всех ловцов зверей, главной проблемой для Фульциния была не ловля зверей, а их доставка. Фульциний устроил вдоль пути следования пойманных животных путевые станции, где животные могли отдохнуть в больших загонах. Римские законы требовали, чтобы окрестные жители обеспечивали животных кормом. Но получить корм для животных от местных жителей иногда было так сложно, что Фульцинию приходилось обращаться за помощью к римским гарнизонам. Если гарнизона поблизости не было, он обращался к наемным копейщикам, которые сопровождали караван животных. Это были безжалостные люди. Однажды они выкопали трупы на кладбище и накормили ими голодных животных. На Фульциния часто жаловались в Рим, но у него всегда был один ответ: «Вы хотите или не хотите получить животных?». Но императору все-таки пришлось издать указ, запрещавший держать животных на одной станции больше недели.

Однако погрузкой на корабль дело не кончалось. Пути в римский порт Остию был долгим и опасным. «Матросы боялись своего собственного груза», — писал Клавдиан. Особенно опасным из-за рифов и мелей было плавание по Красному морю. Трудности плавания усугублялись еще и тем, что плыть приходилось ночью, так как днем корабли приставали к берегу, чтобы укрыть животных от палящих лучей солнца.