Константин Писаренко: Тайны дворцовых переворотов

Обер-гофмейстер Матвей Дмитриевич Олсуфьев в то утро не вытерпел, забежал в дом Дворцовой канцелярии (смежный с востока с Зимним дворцом) и продиктовал дежурному секретарю, записавшему в журнал протоколов: «Против 28 числа пополуночи в первой четверти 6 часа по воле Всемогущаго Господа Бога всепресветлейший, державнейший Петр Великий император и самодержец всероссийский, Отец Отечествия, государь всемилостивейший чрез двенатцатидневную жестокую болезнь от сего временнаго в вечное блаженство отиде. О сем приказал записать обер-гофмейстер господин Алсуфьев» {9} 9 Прокопович Ф. Краткая повесть о смерти Петра Великого. СПб., 1831. С. 13, 14; Походный журнал 1725 года. № 31. СПб., 1855. С. 3; Сб. РИО. СПб., 1868. Т. 3. С. 399, 400; РГАДА, ф. 1239, оп. 3, д. 47206, л. 33. По свидетельству псковского епископа, сенаторы и генералитет на заседание "в едину комнату в палатах собрались". Значит, дебаты разгорелись не в просторном Кавалерском (Андреевском) зале на втором этаже дворца — знаменитом "Каструм долорес" ("печальной сале"), а в каком-то другом из ближайших к конторке помещений. Вряд ли это были покои императрицы или цесаревен в "малых палатках" — двухэтажной пристройке по каналу. И сомнительно, чтобы министры удалились в восточное крыло — на территорию великого князя Петра Алексеевича и великой княжны Натальи Алексеевны. А из комнат в западном набережном корпусе наиболее вместительной являлась как раз наугольная палата, располагавшаяся прямо над Столовой Петра I на первом этаже (Михайлов Г. В. Зимние дворцы Петра I. СПб., 2002. С. 69-89, 97-113, 135-143). .

Пока царица рыдала у тела почившего мужа, неподалеку от Конторки, в просторном зале постепенно собрались члены правительства и генералитет Российской империи. Сенаторы – А. Д. Меншиков, Ф. М. Апраксин, А. И. Репнин, П. А. Толстой, Г. И. Головкин, Я. В. Брюс, И. А. Мусин-Пушкин, В. Л. Долгоруков, Д. М. Голицын – уселись за стол. Возле них разместились главы коллегий, канцелярий, несколько иерархов церкви, герцог Голштинский со свитой. В углу на стульях расположились генералы, в том числе и гвардии подполковник (армии бригадир) И. И. Бутурлин, гвардии майоры (армии полковники) А. И. Ушаков, Г. Д. Юсупов, И. И. Дмитриев-Мамонов, И. М. Лихарев, возможно (если не уезжали из Петербурга), М. А. Матюшкин, С. А. Салтыков, В. Д. Корчмин и М. Я. Волков. По-видимому, прежде чем пройти в зал, Ушаков по приказу Бутурлина отослал в полк ордер следующего содержания: «Нарядить сего часу на караул с полку сержантов – 2 каптенармусов – 2, капралов – 6, солдат со всех рот – по осми человек, от гранодерской – 16. А збирались бы у Почтового двора. А с ним будет на караул капитан [Василий] Нейбуш, капитан-лейтнант [Степан] Юрьев, лейтнант [Семен] Кишкин, ундер-лейтнант [Михаил] Крефт, фендрик [Василий] Нелюбохтин» {10} 10 РГАДА, ф. 248, оп. 31, д. 1937, л. 178, 178 об.; РГВИА, ф. 2583, оп. 1, д. 100, л. 1, 7, 14, 18, 50; д. 104, л. 10, 10 об.; ф. 2584, оп. 1, д. 65, л. 6, 6 об. В Сенате интересы Екатерины защищали Ф. М. Апраксин, А. Д. Меншиков, П. А. Толстой и, вероятно, Я. В. Брюс; в пользу великого князя трудились А. И. Репнин, Д. М. Голицын, Г. И. Головкин, В. Л. Долгоруков и И. А. Мусин-Пушкин. В Преображенском полку были 1 бомбардирская, 1 гренадерская и 16 обычных рот. Михаил Яковлевич Волков, Иван Ильич Дмитриев-Мамонов, Иван Михайлович Лихаре, — майоры Семеновского полка. .

Заседание началось приблизительно в половине шестого утра. Председательствовал Ф. М. Апраксин. Вообще-то, многие полагали, что совещание – пустая формальность: Петра Алексеевича провозгласят императором, Екатерину – регентшей, и все разойдутся по домам. Но тут пожелал высказаться граф Толстой. Ни с того ни с сего Петр Андреевич подверг жесточайшей критике схему, им же предложенную полтора дня назад. Как гром посреди ясного неба зазвучали слова семидесятилетнего старика: «Такое распоряжение (учреждение регентства. – К.П.)… вызовет то бедствие, которого желают избежать, потому что в России не существует закона, определяющего время совершеннолетия царей. В ней царь, будучи неограниченным и самодержавным властелином, берет бразды правления в свои руки в самую минуту смерти своего отца. Если вздумают провозглашением великого князя царем установить как бы двойственную власть (Петр – император; Екатерина – правительница. – К.П.), то часть вельмож и большинство невежественного народа непременно возьмут его сторону, и тогда законы и Сенат, который под твердою властью государя служит надежнейшим оплотом оных, будут скоро попраны, ибо люди ослепленные корыстолюбием или жаждущие перемены власти, опасности коей не понимают, неизбежно начнут устраивать заговоры и всяческие смуты.