Константин Писаренко - Тайны дворцовых переворотов

Записки императрицы Екатерины II. М., 1989. С. 509, 567.

Записки княгини Е. Р. Дашковой. М., 1990. С. 61.

Русский архив. 1879. Кн. 1. С. 369.

РГАДА, ф. 286, оп. 1, д. 890, л. 266 об., 267.

РГВИА, ф. 2583, оп. 1, д. 493, л. 2 об.-4.

ЧОИДР. 1900. Т. 4. С. 21, 22.

РГИА, ф. 439, оп. 1, д. 17, л. 5, 12. См. также "Московский журнал" за 2000 год (№ 10. С. 42, 43).

Шумахер А. История низложения и гибели Петра III // Со шпагой и факелом. М., 1991. С. 292; ЧОИДР. 1900. Т. 4. С. 22 (письмо грузинского архиерея).

Русский архив. 1911. Кн. 2. № 5. С. 23. Употребив термин "valet", переведенный в журнале как "слуга", бывший император опустился на крайнюю ступень унижения, которой в русском переводе больше соответствует слово "холоп".

Записки императрицы Екатерины II. М., 1989. С. 567, 509, 515; Записки княгини Е. Р. Дашковой. М., 1990. С. 61.

Записки императрицы Екатерины II. М., 1989. С. 568, 510.

Сб. РИО. СПб., 1873. Т. 7. С. 107.

Прусский король сказал Луи Сегюру: "... Рульер ошибся... Все сделали Орловы... Императрица не ведала об этом злодеянии и известилась о нем с неподдельным отчаянием; она верно предчувствовала тот приговор, который ныне изрекает против нея весь свет" (Русский архив. 1890. Кн. 3. № 12. С. 553). Кстати, российский дипломат Г. К. Кейзерлинг, будучи послом в Австрии с 1752 по 1762 год, вернулся в Россию, т.е. зарегистрировал свой проезд через Ригу, 27 июня (8 июля) 1762 года. Обратно по дороге в Польшу он миновал тот же город 2 (13) октября 1762 года. Три месяца Кейзерлинг провел при дворе, имея реальную возможность общаться со многими участниками ропшинской трагедии, в том числе и с Н. И. Паниным, и с Екатериной II, которая по восшествии на престол сразу же поручила ему важное дипломатическое задание (АВПРИ, ф. 2, оп. 2/1, д. 3100, л. 73, 74-75, 105).

См. запись в дневнике от 30 марта 1776 года: "Он уже лет 15 здесь и состоял при князе Григории Орлове в период его власти... Рассказывая о кончине Петра III, он уверял меня, что императрица никогда не замышляла его убийства и узнала о нем только после его совершения. Орловы взяли на себя задачу заставить государя так рано покончить расчеты с жизнью и царствованием. По словам Пиктэ, это единственное преступление, в котором можно упрекнуть Орлова" (Мари-Даниэль Корберон. Из записок // Екатерина. Путь к власти. М., 2003. С. 111).

Записки императрицы Екатерины II. М., 1989. С. 505, 506.

Записки императрицы Екатерины II. М., 1989. С. 561.

Странно, что в ордере К. Г. Разумовского от 3 июля арапа велено только освободить, а не отправить в Ропшу. Не откорректировал ли гетман по собственной инициативе высочайший указ, зная о том, что должно произойти в тот день с Петром III?!

Записки императрицы Екатерины II. М., 1989. С. 568.

О. А. Иванов обратил мое внимание на слова Ф. Хитрово, сказанные им на допросе 31 мая 1763 года. В тот день офицер признался, что узнал об обещании Екатерины Алексеевны Н. И. Панину быть правительницей, "...когда он был на карауле при покойном бывшем государе" (Иванов О. А. Княгиня Дашкова и граф Орлов: Причины конфликта // Московский журнал. 1998. № 8. С. 54.). По мнению Олега Александровича, оговорка Федора Хитрово свидетельствует о том, что он был четвертым офицером, охранявшим Петра III в Ропше. Чертков же в охране не участвовал, так как исполнял роль посыльного. Однако конногвардеец не конкретизировал место караула. Между тем не следует забывать, что помимо основного — ропшинского, Петр Федорович подвергся и краткосрочному петергофскому заключению 29 июня 1762 года, где его сторожили, согласно письму Екатерины Понятовскому, пять офицеров (Понятовский С. Мемуары. М., 1995. С. 164; Записки Екатерины II, изд. А. Герценым. М., 1990. С. 273.). А так как другими данными о присутствии Хитрово в Ропше мы не располагаем, зато точно знаем о поездках из Ропши в Петербург П. Пассека и Ф. Барятинского (причем последнего с ясно обозначенной курьерской миссией), то более логичным выглядит предположение, что Ф. Хитрово был одним из пяти офицеров петергофского караула, подчинявшихся А. Л. Щербачеву. В таком случае отпадает необходимость действительно находившегося в Ропше преображенца Е. Черткова представлять единственным связным между Алексеем Орловым и Екатериной.

Кстати, оговорка А. Г. Орлова о служащем без жалованья Г. А. Потемкине позволяет сделать вывод о том, что кроме него в Ропше не было никого из конногвардейцев. Почему? Потому что в фонде л.-гв. Конного полка сохранился ордер полковому комиссару корнету Наумову с приказом выдать ротным командирам полугодовое жалованье в размере 14 014 рублей, положенное по указу для выплаты 1085 нижним чинам. К ордеру прилагался именной список тех, кому это жалованье нужно выплатить. И в данном списке среди унтер-офицеров и рядовых 5-й роты значится вахмистр Григорий Потемкин рядом с вахмистром Яковом Метлиным. Между прочим, в том же списке возле лиц, которым не стоило спешить с выплатой (например, рейтарам Григорьеву, Плотникову, Заварзину, Татаринову или извощику Исацкому), стоят пометки "впредь до ордеру жалованье не платить" (РГВИА, ф. 3543, оп. 1, д. 1229, л. 446, 446 об, 455, 465, 454 об.). Однако, если Потемкин полугодовое жалованье получил в Петербурге, то при выплате в Ропше присланных денег Григорию Александровичу их не выдали потому, что А. Г. Орлов не видел смысла делать исключение с оформлением персональной ведомости для пока еще безвестного вахмистра — единственного представителя конногвардейцев.