Уилфрид Хамбли - История татуировки. Знаки на теле - ритуалы, верования, табу

Б. Чэмберлен подробно рассказал о японских картинках, на которых были изображены птицы, цветы и пейзажы удивительной красоты, японские по стилю и концепции. Некоторые из рисунков оказались настолько малы, что было трудно оценить их красоту. Для контуров и фона японский художник использовал сепию, а вермильон сделал детали рельефными. Это видно в иллюстрациях, приведенных в «Татуировке» Йоста и заслуживающих более подробного описания. Фон — серо-голубой, причем его интенсивность варьируется так постепенно, что создается очень приятный эффект перелива. На этом фоне более глубоким цветом или вермильоном изображены птицы, цветы, лица людей и демоны. Человеческое лицо — определенно, лицо японца, и плоскость носа, так же как и другие расовые черты, заметно преувеличены. В подобной манере древние греки гиперболизировали в своих художественных произведениях те черты, которые ценились наиболее высоко [7] См. также египетские скульптуры, в которых подчеркнуты длинные гибкие тела, длинные ноги, большие темные глаза. . На одной из фигур изображена огромная рыба, расположившаяся на груди человека, по такой же рыбе, выполненной вермильоном, — на каждой ягодице. Масштаб соблюден с восхитительной точностью, движение передается изгибом хвоста и наклоном грудных плавников. Между плечами изображенного человека виден страшный монстр с рогами и ужасным выражением лица, а довершают картину его уродства когти вместо рук. Второй аналогичный монстр имеет открытый рот с огромными клыками. Конечно, концепция странная и фантастическая, но исполнение великолепное.

Почему же мы считаем японское искусство татуировки верхом совершенства? В каких именно отношениях японские изображения превосходят аналогичные художественные продукты других народов? Что касается техники исполнения, то не может существовать никаких абсолютных стандартов, равно как и никаких всеобщих правил, которые имели бы универсальное применение и помогали оценить результаты татуировок. Тем не менее критик всегда руководствуется двумя принципами — анализом и синтезом.

Безусловно, что в отношении анализа или разработки деталей всех остальных превзошли бирманские, японские и маркизские художники, но к ним уже приблизились маори, в свою очередь работу которых при создании геометрического орнамента можно назвать совершенной.

В геометрическом искусстве хайда и островитян Торресова пролива не принято так мелко и точно изображать детали, как это делают японские и бирманские татуировщики, прорисовывая каждое птичье перышко и рыбную чешуйку, равно как и прожилки и зубчики на листьях. А тщательное изучение татуированного человека из Бирмы показало, что художники проявили необычайные способности к синтезу и в их работе каждый мелкий фрагмент является неотъемлемой частью целого, причем все это продумывалось еще до начала операции. В этом им равны японские художники и, возможно, маори, выполняющие сложнейшие татуировки на лице и бедрах, придавая каждой детали исключительную важность.

В использовании перспективы и ей сопутствующей идеи расстояния японский татуировщик не знает себе равных, поскольку изображает пейзажи, человеческие фигуры и животных в едином пространстве. Он это делает в основном благодаря вниманию к законам перспективы и в какой-то степени правильному выбору фона, «выдвигающего» изображаемый предмет вперед.

Что же касается применения цветовой гаммы, то здесь бирманским и японским татуировщикам, безусловно, принадлежит пальма первенства. Так, моко майори — образец совершенства по форме и технике исполнения — не имеет окраски, если не считать таковой использование небольшого количества красной охры. В Меланезии, Африке, Южной Америке и Австралии традиции учат не вносить пигмент внутрь изображения и окрашивать шрамированные рисунки только по праздникам. В противоположность этому в Японии и Бирме мы имеем виртуозные комбинации разных оттенков синего и красного цветов, вермильона и желтого. Можно с уверенностью утверждать, что в этих странах уже один только фон рисунка является замечательным произведением искусства. В Японии художник делает «рамку» из переливающихся оттенков синего цвета, а бирманский мастер — из бесчисленных буквенных символов.

Художникам Японии нет равных во владении техникой света и тени и в сочетании разных оттенков цвета. Все это помогает им придавать своим творениям обманчивое впечатление единства — эффект, не требующийся в геометрическом искусстве, пусть даже в таком сложном, как у маори и африканцев.