Вадим Эрлихман - Граф Дракула - Тайны князя-вампира

Для осуществления своих планов Мехмед собрал в Эдирне громадную армию. Историки единогласно утверждают, что никогда еще под бунчуком султана не собиралось столько воинов, но в оценках их численности расходятся. Михаил Дука говорит о 150 тысячах воинов, Лаоник Халкокондил — даже о 250 тысячах. Скорее всего, это преувеличение, и ближе к истине хорошо информированный генуэзский дипломат Пьетро ди Томассис, сообщавший своему правительству, что турецкая армия достигает 80 тысяч человек, не считая все время подходящих новых отрядов. Но сколько бы у Мехмеда ни было людей, силы Дракулы все равно были несравнимо меньше. Тот же Томассис оценивает их в 24 тысячи человек, а другой итальянец, Доменико Бальди, — в 30 тысяч. Притом большей частью это были необученные крестьяне-ополченцы, а им противостояла элита османской армии — на тот момент сильнейшей в мире.

Турецкий хронист Турхан-оглу пишет: "Весной победоносный император, подобный Искандеру, выступил из Эдирне в город Филиппополь (Пловдив) на Дунае, чтобы лично покарать неверного пса Казыклу и отомстить Валахии за ее преступления, водрузив над ней победное знамя ислама. Пока собиралась великая армия из многих областей, султан послал по Черному морю галеры к Дунаю, в город Видии, и весной они подошли к устью Дуная. Всего флот насчитывал 25 боевых трирем и 150 других судов". Эти приготовления вызвали беспокойство в Европе; между столицами, загоняя лошадей, метались курьеры. Всех интересовало, куда двинется грозный султан, уже прозванный Завоевателем, — в Венгрию, на Белград, на Рим? Это стало ясно только в конце мая, когда турецкое войско вышло из Эдирне и двинулось в сторону Дуная.

Колонны турок растянулись на несколько лиг (лига примерно равнялась 4,5 км), поднимая тучи пыли. Шли грозные янычары в высоких матерчатых колпаках и широких шароварах. Ехали конные спахии в богатом платье, с саблями, на которых золотом были выписаны строки Корана. Носились на своих мохнатых лошадках акынджи, пугая дикими криками анатолийских крестьян. В огромном обозе везли пушки, осадные лестницы и даже запас веревок, чтобы вязать пленных. Там же ехали историографы, призванные описывать победы султана. В первых рядах шел отряд, возглавляемый братом Дракулы Раду Красивым, — много лет он находился в почетном плену у турок, участвовал в их походах и, по упорным слухам, принял ислам. Теперь Мехмед возложил на него особую миссию — стать господарем Валахии и привести наконец этот непокорный край под руку Порты. Многие относились к Раду свысока, помня его прошлое султанского миньона. Только самые близкие к принцу люди знали, что он умен, смел и опытен в ратных делах. Ему поручили первым подойти к Дунаю в районе Никополя и разведать обстановку. Оказалось, что на другом берегу реки, у крепости Турну, уже собралось валашское войско — Дракула пытался помешать туркам переправиться через реку.

Среди янычар был и Константин из Островицы, который вспоминал: "Когда мы были в Никополе, на берегу Дуная, с другой стороны стоял воевода Дракула с войском и оборонял перевоз. Султан так сказал янычарам: "Мои милые овечки, что мое, то ваше, и прежде всего — мои сокровища; дайте мне совет, ведь от вас зависит, переправлюсь ли я на ту сторону и выступлю ли против моего неприятеля". И они ему отвечали: "Счастливый повелитель, вели приготовить лодки, а мы ночью сложим свои головы, но переправимся на ту сторону". Тогда султан велел дать им восемнадцать больших снаряженных лодок и других приспособлений: пушек, ружей, больших и малых пищалей. А когда наступила ночь, мы сели в лодки и быстро поплыли по воде вниз так, что звуков от весел и людей не было слышно. И мы приехали на ту сторону на один гон ниже того места, где расположилось их войско, и тут мы окопались, поставив орудия и прикрыв их вокруг большими щитами; около себя мы поставили дреколья для того, чтобы с нами ничего не могли сделать всадники" [3] Здесь и далее "Записки янычара" цитируются по переводу Л.И. Рогова. .

Эти события произошли 4 июня 1462 года. Увидев высадившихся турок, Дракула немедленно атаковал их; прежде чем те успели приготовиться к бою, было перебито 250 янычар. Казалось, что вот-вот их сомнут и сбросят в Дунай. Валахи дрались как одержимые, и Константин пишет, что на султана, наблюдавшего за битвой с другой стороны реки, "напал великий страх". Но тут янычары установили пушки на лафеты и открыли огонь по валашской кавалерии. Ядра врезались в строй атакующих, испуганное ржание коней смешалось с предсмертными стонами. Воины Дракулы отступили, бессильно глядя, как Дунай покрывает черная сыпь лодок с турецкими солдатами. Поняв, что бой проигран, воевода приказал отступать.