Ольга Елисеева - Повседневная жизнь русских литературных героев. XVIII — первая треть XIX века

Однако разница между литературным героем-тираноборцем и реальным вельможей была разительна. Самоубийство, рассуждает Дашкова в мемуарах, противно религии и показывает недостаток мужества перед лицом Создателя. Следует терпеть. Эта позиция вызвала резкую отповедь Фонвизина во «Всеобщей придворной грамматике», где описаны «подлые души», «презрительнейшим притворством обманывающие публику»: «Вне дворца кажутся Катонами; вопиют против льстецов, ругают язвительно и беспощадно всех тех, которые трепещут единого взора; проповедуют неустрашимость, и по их отзывам кажется, что они одни своею твердостью стерегут целость отечества… но, переступя через порог в чертоги государя, делается с ним совершенное превращение: язык, ругавший льстецов, сам подлаживает им подлейшею лестию; кого ругал за полчаса, перед тем безгласный раб; проповедник неустрашимости боится некстати взглянуть, некстати подойти» [68] Фонвизин Д. И. Всеобщая придворная грамматика // Фонвизин Д. И. Пьесы. М., 2001. С. 138. .

Специалисты не откажутся узнать в этой зарисовке многих деятелей аристократической оппозиции. Вот такие страсти кипели за строкой «скучных» монологов Милона и Стародума.

По законам времени ни в пьесе, ни в проекте нельзя было обойтись одной критикой. Следовало показать положительный пример, чтобы публика знала, к чему стремиться. Поэтому дано описание «истинного государя», пекущегося о благе подданных. Отбросив всякую осторожность, Стародум говорит Правдину: «Способы сделать людей добрыми… в руках государя. Как скоро все видят, что без благонравия никто не может выйти в люди; что ни подлой выслугой, ни за какие деньги нельзя купить того, чем награждается заслуга; что люди выбираются для мест, а не места похищаются людьми, — тогда всякий находит свою выгоду быть благонравным».

Перед нами сжатое изложение главной мысли панинского проекта: «Одно благонравие государя образует благонравие народа. В его руках пружина, куда повернуть людей: к добродетели или пороку. Все на него смотрят… Он судит народ, а народ судит его правосудие».

Стародум же отваживается проговорить с подмостков: «Великий государь дает… милость и дружбу тем, кому изволит; места и чины тем, кто достоин». Здесь до одной строки сжато целое рассуждение из проекта: «Государственным награждается одна заслуга государству… неповинно оно платить за угождение его (монарха. — О. Е.) собственным страстям» [69] Проект Н. И. Панина о фундаментальных государственных законах (в записи Д. И. Фонвизина). С. 282. .

Военная среда, как и чиновничья, являлась остро конкурентной. В продвижении по службе видели личные «хотения» представителя верховной власти. Недаром в «Послании к слову „так“» Дашкова пишет:

Для нашего современника неясно, почему человека следует награждать за еще не сделанное дело. Но два века назад мыслили иначе. Право рождения ставило знать в первый ряд тех, кому раздавали высокие чины. А уже назначение на должность позволяло показать себя. Кроме того, существовала жесткая система «старшинства»: если человек, раньше вступивший в службу, еще не имел соответствующих наград, значит, и младший не мог получить их, даже совершив подвиг. Брат княгини Семен Романович Воронцов, например, воспринял продвижение своих сослуживцев к новым чинам как личное оскорбление: «На это последнее гонение я отвечал только подачею просьбы об окончательном увольнении меня от службы» [70] Воронцов С. Р. Автобиография // Русский архив. 1876. Кн. I. Вып. 1. С. 44–45. . Эти слова перекликаются со стародумовскими: «Гораздо честнее быть без вины обойдену, чем без заслуг пожаловану».

В «Предисловии» к «Проекту фундаментальных законов» ясно сказано: «Надлежит правлению быть так устроену, чтобы… никто из последней степени не мог быть взброшен на первую, ни с первой свергнут на последнюю» [71] Проект Н. И. Панина о фундаментальных государственных законах (в записи Д. И. Фонвизина). С. 285. . Ни о какой «социальной мобильности» сторонники этого взгляда не хотели и слышать. Именно ее именовали «подлой выслугой».

Когда Петр III взялся вычищать из армии офицеров, выслужившихся не из дворян, его поддержал командующий П. А. Румянцев, назвав последних «сволочью». «Я тех, кои не из дворян и не из офицерских детей, вовсе не произвел, — писал он 8 июля 1761 года, — случай казался мне наиспособнейший очиститься от проказы, через подлые поступки вся честь и почтение к чину офицерскому истребились» [72] Соловьев С. М. Сочинения. Кн. 13. С. 73. . Так мыслили многие, Фонвизин верно уловил настроения зрителей.