Ольга Елисеева - Повседневная жизнь русских литературных героев. XVIII — первая треть XIX века

Отметим еще один момент. Внутреннюю неуверенность героев в своей действительной ценности для барышень. Некоторые, как Бенкендорф, выберут красавицу-вдову с двумя детьми — явно пойдет. Другие, как Воронцов, будут рассуждать, что девушкам «может не понравиться» седина, а также возраст, контузии, ранения или «накладные зубы» (как в случае с С. Г. Волконским) — список можно продолжать.

Охоту на себя эти люди не одобряли: она не могла строиться на искреннем чувстве. Самое большое — «желать добра». Татьяну хотели выдать замуж родные, но для нее самой «все были жребии равны», она не хотела никого поймать. И, видимо, этим обратила на себя внимание генерала. В ней не таилось угрозы «самодержавно управлять» супругом. Посчитав барышню достаточно безопасной, кандидат сделал предложение. В конце Седьмой главы следует поздравить не только Таню «с победой», но и «важного генерала» с правильным выбором. Тетушки бы ему мадемуазель Ларину не посоветовали…

Принадлежность к знатному богатому роду накладывала на героя несмываемую печать и управляла развитием его карьеры. Многоликая воинская среда предлагала разные варианты продвижения по службе, годившиеся для людей разной степени знатности и разного достатка. Прежде чем попасть в полк, князь N должен был получить хорошее домашнее образование, в качестве учителей ему явно не брали «побродяг» «по билетам», то есть на единичные уроки. Нанятые преподаватели — отнюдь не французские «кондиторы» — учили мальчика в первую очередь иностранным языкам. Сестры Уилмот, гостившие в Москве у Дашковой в начала XIX века, писали, что русская знать свободно говорит на четырех-пяти языках [339] Письма Марты Вильмот. С. 263. .

Для контраста — Таня в деревне, частью от матери, частью по романам, выучила только французский. Тем не менее не она гордилась мужем, а муж ею: «всех выше нос и плечи поднимал вошедший с нею генерал». Для чего были основания — именно эта тихая и простая в обращении дама оказалась центром прорусски настроенной аристократической гостиной в Восьмой главе.

Вернемся к мужу. После домашнего обучения для него могли последовать другие учебные заведения. Пажеский корпус или пансион аббата Николая, чрезвычайно популярный у петербургской аристократии на рубеже веков, — его оканчивали А. X. Бенкендорф, М. Ф. Орлов, С. Г. Волконский и множество других ярких деятелей эпохи. Возможна была Школа колонновожатых, с которой связаны имена Муравьевых и Чернышевых. Курс в Петербургском или Московском университетах. Учеба обычно бывала грубо прервана войной, и после победы к ней практически никто не возвращался.

Так, Василий Алексеевич Перовский, будущий знаменитый оренбургский генерал-губернатор и исследователь Аральского моря, побочный сын графа А. К. Разумовского, родился в 1795 году и, по разным данным, окончил либо юридический факультет Московского университета, либо Школу колонновожатых. С началом войны вступил в лейб-гвардию, при Бородине был адъютантом у Милорадовича, побывал во французском плену, бежал. Командовал эскадроном гусарского полка, был взят адъютантом в свиту императора, сражался при Люцене, Бауцене, Кульме, Лейпциге и Париже. После войны стал адъютантом великого князя Николая, который к нему очень благоволил. Один из его университетских однокашников, будущий сенатор К. И. Фишер описал подобный тип людей: «Хорошо начитанный, он в совершенстве знал французский и немецкий языки, любил музыку… По складу ума человек либеральный, был горд и обидчив. Рыцарь без страха и упрека, с аристократическим лицом. С великим князем Николаем Павловичем он общался свободно, даже слишком» [340] Бандурин С. Г., Португальский Р. М. Пограничная элита Российской империи. М., 2006. С. 145–146. . Хорошее образование, опыт войны, воспитывавший независимость, либеральная складка, во многом замешенная на аристократизме, и давали таким людям внутреннее право на «излишнюю свободу» в обращении с августейшими лицами.

Богатство обусловливало определенные обязанности при выборе рода войск. Ведь обмундирование и лошади стоили в разных частях по-разному. Состоятельные аристократы вкладывали в службу куда больше денег, чем бедные провинциальные дворяне. Первые, если позволяло здоровье, шли в кирасиры — носить тяжелую каску и панцирь мог далеко не всякий. Да и платить за чистокровную крупную, чаще немецкую, лошадь, питающуюся хорошим фуражом, не всем было по карману. Князь N кавалерист. И не будет ошибкой предположить, что юношей он начал службу, скорее всего, в кирасирах.