Елена Невзглядова: Сборник статей

Именно сходство звучаний позволило П.Антокольскому назвать синонимами такие слова, как “расставили” и “рассадили”, “рассόрили” и “рассорúли” в стихотворении М.Цветаевой [П.Антокольский, Книга Марины Цветаевой, “Новый мир”, 1966, № 4, с. 222], потому что, смешав благодаря общему звуку свои значения, они действительно в тексте оказались синонимами.

Так осуществляется “соединение далековатых понятий”, которое увидел Ломоносов, и возникает “эмбрион сходства”, который обнаружил Якобсон, подтверждается “теснота ряда”, которую установил Тынянов, и происходит “сопряжение смыслов”, которое выявил Лотман.

Речь шла о контекстных языковых ассоциациях, при которых звук ассоциируется со смыслом входящих в текст слов.

Существуют и внеконтекстные языковые ассоциации II рода.

Если сходство звучания играет такую важную роль, то нетрудно согласиться с тем, что по этому “формальному” признаку слова могут составлять родственные ряды наподобие деривационных рядов, имеющих свойством общность значений. Слова, происходящие от одного корня, могут так далеко разойтись в значениях, что совсем не воспринимаются как родственные (напр., радуга и доить) [Пример, заимствованный у Потебни]. Неудивительно, что реально ощущаемая общность звучания способна объединять слова в звукосемантические ряды [Звуко — по типу связи, семантические — по следствию этого типа связи, так как подобные в звуковом отношении слова приобретают семантическую общность] типа: извив, извилина, изворот, излучина, измена, излом, изгой, изъян и т.д. Каждое из этих слов способно потянуть за собой любое другое из этого ряда, способно сохранять связь, которую не может игнорировать поэт при выборе слова. Типичным и продуктивным в поэзии является рифменный звукосемантический ряд: розы — угрозы — морозы; вновь — кровь — любовь, или: половина — глина — исполина — осина — лавина — невинно — былина — ряд, созданный и использованный Пастернаком во второй балладе. Принадлежность слова к “роду-племени” созвучных ему слов (существование звукосемантических семейств) способна и помочь и помешать поэту. Но во всяком случае не учитывать ее невозможно.

Часто поэты пользуются как бы готовыми заготовками звукосемантических рядов. Такова природа строк: “Балкон полутемный и комнат питомник” (Пастернак); “Старухи стоухи, сторуки” (Вознесенский). Примеры такого рода особенно из произведений современной поэзии могут быть многочисленны.

В связи со сказанным попробуем мотивировать употребление того или иного слова в стихе. Сделаем эту попытку по отношению к одному слову из стихотворения Пастернака:

Смысл слов “прекрасна без извилин” можно разложить таким образом: совершенно прекрасна (без изъяна) и бесхитростно прекрасна (без извивов — в переносном значении). “Изъяна” потащило бы за собой ряд: обезьяна, рьяно, пьяно и т.п . , т.е. цепь совершенно чужеродных контексту представлений, обусловленных звуковым комплексом “jана”. “Извив” в переносном смысле подошел бы больше всего, однако “без извивов” — нехорошо, потому что слишком прямо: никакого “секрета” не получится и никакой “разгадки” не понадобится, а у Пастернака она прекрасна так (как именно — дается понять намеком, как будто издали — “поэт издалека заводит речь”, как сказано у Марины Цветаевой), что секрет этого прекрасного “разгадке жизни равносилен”, и вот откуда “извилин” (“поэта далеко уводит речь”) — “изъян” + “извив” созвучно “равносилен”. Таков, как нам кажется, “паспорт” этого слова. Из звукосемантического ряда: изъян, извив, извилина — взято слово, как будто наименее подходящее с точки зрения формальной логики, но, поддерживаемое связью с соседями по ряду, оно оказывается наиболее годным — точным, и емким, и красочным.

Каждый из членов одного звукосемантического ряда может входить и в другой ряд. Например, слово морозы, принадлежащее ряду: морозы — угрозы — розы может входить в такой, напр., ряд: морозы — мор — морока, а морока в свою очередь составит ряд: толока — урока — Блока — широко (ряд, использованный в уже цитированном стихотворении Пастернака о Блоке).

Безграничны связи между звукообразами, но пересекающиеся их ряды должны находиться как бы в одной плоскости в пределах данного стиха, образуя единое семантическое поле —“замкнутую языковую систему”, как определил стихотворение Якобсон [Р.Якобсон, Новейшая русская поэзия, Прага, 1921, с. 42].