Сергей Сивоконь - Веселые ваши друзья

До сих пор разговор шел безукоризненно вежливо. Но если у Незнайки вежливость была искренней, то у официанта только принятой формой обращения. Стоило ему убедиться, что денег у его клиента нет, как дежурная улыбка его сменилась гримасой злобы. И он тут же передал своего «дорогого друга» в руки полиции…

Оглянувшись на эти сцены — с Клопсом и официантом, мы снова убедимся, как здорово умеет Носов объяснять трудные и «скучные» понятия. Вернее, даже не объяснять, а показывать . Из этих двух эпизодов даже малыши поймут, что такое частная собственность и что такое деньги…

А вот Пончик, прибывший на Луну вместе с Незнайкой, быстро приноровился к новому для себя миру. Видимо, уже дома, на Земле, у него были задатки для житья в буржуазном мире. Его жадность, расчетливость, накопительство (дом его превратился в целый склад разного барахла) делали его чужим среди земных коротышек, но на Луне пришлись кстати.

Пончик не выглядит ни простодушным, ни наивным, в непривычных условиях ни разу не попадает в смешное положение, а между тем он не вызывает у читателя ничего, кроме презрения. Тогда как «смешной» Незнайка в тех же условиях делается необычайно симпатичным. Видимо, наивность Носовского героя — источник не только юмора, но и обаяния…

Уже в первых книгах Носова заметны и его способности юмориста, и его задатки сатирика. Вспомним эпизод из «Вити Малеева»: на Витю и Костю нарисовали в газете карикатуру, и они обсуждают, что бы им предпринять в ответ. Двойки-то получали не они одни, а нарисовали только их! Витя и говорит Шишкину:

«— Давай опровержение писать.

— А как это?

— Очень просто: нужно написать в стенгазету обещание, что мы будем учиться лучше. Меня так в прошлый раз научил Володя. (Пионервожатый. — С. С .)

— Ну ладно, — согласился Шишкин. — Ты пиши, а я потом у тебя спишу».

Почему это смешно? И не просто смешно, а сатирично?

Да потому, что все эти обещания, обязательства и прочее превратились, как видно, в этой школе в пустую формальность. Главным стало не выполнить обещание, а пообещать . Потому и «опровержения» в стенгазете тоже обратились в формальность, и их можно стало писать под копирку, а значит, и списывать …

Так смех над героями неожиданно переходит в смех над порядками в этом пионерском звене, в этой школе, где форма ставится выше фактов. (А факты говорят, что друзья вовсе не собираются всерьез улучшать учебу: они хотят лишь избавиться от неприятной карикатуры.) И если смех над Костей и Витей был довольно-таки мягким — юмористическим, то на сей раз он достигает уже сатирической остроты.

Но по-настоящему талант Носова-сатирика развернулся в трилогии про Незнайку. Безобидная «малышовая» форма сказочной повести не помешала писателю поставить ряд проблем, выходящих за пределы восприятия младших школьников, которым официально адресована эта трилогия.

Этот второй план трилогии детям уловить тем более сложно, что сатира Носова редко выступает открыто: почти всегда она таится под маской иронии. А распознавать иронию нелегко. Бывает, и взрослый-то человек не чувствует ее, так что уж говорить о ребенке!

Хорошей практикой для этого может послужить уже упоминавшаяся книга Носова «Иронические юморески». Заодно в этой книге вы найдете любопытные рассуждения автора касательно самой иронии, ее природы и происхождения. «Существует научная гипотеза, то есть предположение, — пишет Носов, — что первобытный человек вообще не знал иронии, а бухал, как говорится, все в прямом смысле. И принимал опять же все сказанное за чистую монету, что приводило подчас к нежелательным осложнениям, в результате которых обычное словопрение переходило в рукопашную схватку. Но теперь времена не те. С тех пор мы стали не в пример мягче, уживчивей и тактичней, стали говорить не всё прямо, но и несколько, как бы это сказать, уклончиво, обиняком, намеком, иносказательно. Ирония, таким образом, родилась из потребностей жизни и свидетельствует о прогрессивном развитии общества, о нашем неуклонном стремлении вперед».

Если вы поняли, что рассуждения писателя об иронии ироничны, значит, вы на верном пути. И вам пора приступать к более внимательному чтению трилогии о Незнайке.

А внимательным тут надо быть с самого начала: иронические фразы встречаются уже в первой части, и притом с самых первых страниц. Взять хоть такую фразу: «От чтения книг Знайка сделался очень умным». Кажется, мысль вполне серьезная, а на самом деле несомненно ироническая. Ведь само по себе чтение книг еще никого не сделало умным, иначе бы детям ни школ не требовалось, ни учителей, ни даже семьи: читай себе книжки да умней помаленьку… Но поскольку вековой опыт подсказывает, что ни без семьи, ни без учителей ребенку не обойтись, то, видимо, чтение книг полезно лишь в ограниченном смысле. Не говоря уже о том, какие это книги: от иных другой раз и поглупеть можно…