Владимир Бахмутский - В поисках великого может быть

Боже! В смертный час открой -

Легче ль праха пред Тобой

Воли нашей quantum satis?..

Лавина погребает его и засыпает всю долину…

Голоса свыше, который раздаётся сквозь раскаты грома, Бранд не слышит, но драма Ибсена завершается словами:

Он есть – Deus caritatis!

Он – Бог милосердия…

Ибсен признавался, что в самые ответственные, высокие моменты своей жизни чувствовал себя Брандом. Это любимый герой Ибсена. Но дело в том, что главный принцип Бранда «всё – иль ничего» действителен лишь для духа. Идти, даже если прийти не дано, – таково требование нашего духа. Дух действительно не признаёт никаких компромиссов, и он, действительно, никогда не сможет остановиться на своём пути, непременно должен пребывать в движении. Но человек не состоит из одного лишь духа, он – часть природы, и сама его жизнь – это компромисс, между прочим. Тело не может существовать по принципу «всё – иль ничего». Оно не может всегда находиться в дороге.

Как быть? У Ибсена нет однозначного ответа…

И всё-таки один ответ звучит в финале драмы. Принцип «всё – иль ничего», конечно, высокий, достойный, и человек, подобно Бранду, может жить, придерживаясь его. Но вот чего он делать не вправе, так это требовать самоотречения и жертвенных поступков от других. К другим надо быть снисходительным. Кстати, Христос, который является неким абсолютным, вневременным примером для людей, взошёл на крест сам, принял грехи и муки мира на себя, а других он миловал и прощал. Вина Бранда, по убеждению Ибсена, в одном: он требовал следовать абсолюту не только от себя, но и от других. Он не знал жалости и милосердия…

Реалистические драмыИбсена были написаны в 80-е годы. И здесь Ибсен воплотил все художественные достижения, которые возникли в европейской литературе во второй половине XIX века.

Эти годы были временем стабилизации европейского капитализма. Отшумели революционные бури, ушли в прошлое события Парижской Коммуны. В общем, всё стало более или менее спокойно. Однако стабильность была очень кратковременной. Не пройдет и трёх десятилетий, как от всего этого затишья ничего не останется. Наступит 1 августа 1914 года, вспыхнет Первая мировая война, и весь прежний мир будет сметён.

Наиболее чуткие художники заранее ощущали какие-то неявные сдвиги. Внешне жизнь казалась по-прежнему спокойной, но в искусстве, в философии довольно остро проявилось тревожное предчувствие, ощущение, что нечто назревает.

Ибсен задолго до драматических события начала XX века ощутил внутреннее неблагополучие внешне благополучного мира. В этом отношении очень важной прелюдией к его драмам стало его письмо в стихах. В нём рассказывается о корабле, созданном по самым высоким для того времени стандартам, который направлялся из Европы в Америку. Это было очень комфортабельное, благоустроенное судно, погода стояла прекрасная, никаких штормов ничто не предвещало. Вообще, всё было замечательно. Но почему-то пассажиров в пути охватывало какое-то странное беспокойство. Они не могли понять, в чём дело, потому что никаких внешних причин для тревоги не было – надёжный современный корабль, море, солнце, а людям не по себе. И лишь позже выяснилось, что в трюме корабля находился труп. Так вот, этот образ есть некоторая метафора всех реалистических драм Ибсена, в которых присутствует ощущение надвигающейся катастрофы.

Первой и, кстати, самой популярной реалистической пьесой Ибсена стала его драма «Кукольный дом»(1879). Каковы её особенности? Наиболее важная: Ибсен создаёт произведение драматического поля. В «Кукольном доме» представлены разные судьбы героев. Внешне, конечно, они объединены сюжетом. Скажем, главных героев – Нору и Хельмера – связывает счастливый брак, муж недавно получил пост директора банка, всё у них вроде бы благополучно. А вот, скажем, их друг, доктор Ранк, болен наследственным сифилисом, и в конце драмы выясняется, что у него прогрессирующий паралич. Его судьба не связана непосредственно с судьбой Норы, никакой сюжетной связи здесь нет, просто развивается болезнь. Но и брак героини в конце концов расстраивается: Нора уходит из дома. Кстати, доктор Ранк в этой драме – образ, подобный трупу, спрятанному в трюме комфортабельного корабля. В финале он оставляет друзьям карточку с крестом – в знак того, что больше не появится в их доме, его ждёт смерть. Это разные судьбы, а то, что их объединяет, – это общее драматическое поле. Все герои здесь – некое порождение мира, отражение его состояния.