Ефим Добин: История девяти сюжетов [рассказы литературоведа]

Среди лиц, фигурирующих на картине: членов Государственного Совета, министров, высших сановников империи, среди всего этого скопища знати в раззолоченных мундирах, с широкими орденскими лентами через плечо, со сверкающими звездами на груди — Лев Любимов увидел своего отца.

Он был тогда камергером «двора его императорского величества», помощником статс-секретаря Государственного Совета. Когда к 100-летнему юбилею этой «верхней» законодательной палаты Российской империи Репину заказали большой групповой портрет, к нему приставили как консультанта Дмитрия Николаевича Любимова.

Репин «подробно осведомлялся о нраве, привычках каждого сановника, чтобы дать в портрете наиболее подходящую позу, особенно характерный жест». Репин набросал десятки портретных эскизов с указанных ему лиц (они все сохранились, острой и меткой психологичностью превосходят даже саму картину) и, прежде чем перенести портреты на полотно, очевидно, показывал их своему советчику, Любимову-отцу. В благодарность за помощь Репин и ему нашел место на картине: слева у колонны стоял молодой человек в камергерском мундире.

После Октябрьской революции вся семья Любимовых, напуганная происходящими событиями, оказалась в эмиграции. Там и пробыл тридцать лет автор мемуаров. В 1948 году ему разрешили вернуться на родину, где он занялся литературным трудом как переводчик, искусствовед и автор воспоминаний.

О Вере Шеиной, героине «Гранатового браслета», сказано, что она дочь татарского князя Мирза-Булат-Тугановского.

Мать Льва Любимова в девичестве носила фамилию Туган-Барановская. Это княжеский род литовских татар, служивших сначала литовскому престолу, а затем польским королям. В России Туган-Барановские княжеского титула не сохранили, хотя герб их и был увенчан княжеской короной.

Братом Людмилы Ивановны был широко известный в свое время профессор М. И. Туган-Барановский. Автор капитальных трудов по политэкономии («Периодические промышленные кризисы», «Русская фабрика»), он был одним из столпов «легального марксизма», выступал против народничества с буржуазных позиций.

Михаил Иванович был в близких отношениях с Куприным. Они были женаты на родных сестрах, дочерях знаменитого виолончелиста К. Ю. Давыдова.

Так протянулась цепочка от Куприна к высокопоставленной семье Любимовых (отец мемуариста длительное время был виленским губернатором), где писатель и «нашел канву для одного из самых замечательных произведений».

В течение двух-трех лет Людмила Ивановна Любимова получала письма от влюбленного в нее человека.

Письма были анонимны. Писавший не скрывал, что между ним и предметом его любви глубокая пропасть сословного и имущественного неравенства. Он сознавал, что разница в социальном положении «не позволяет ему рассчитывать на взаимность». Не питая никаких надежд, он тем не менее посылал письма, полные любовных излияний. Они «долго сохранялись в моей семье, — вспоминает Лев Любимов, — и я в юности читал их».

Неизвестный сообщал, что фамилия его «странная». Как потом выяснилось, Желтый (в рассказе — Желтков). Служил он на телеграфе. В одном из писем он признавался в поступке, по меньшей мере экстравагантном. Движимый страстным желанием увидеть вблизи женщину, в которую он был так пылко влюблен, телеграфист под видом полотера проник в ее квартиру. В доказательство правды своих слов он описывал всю ее обстановку.

Письма получались чуть ли не каждый день. «Тон посланий был то выспренный, то ворчливый. Он то сердился на мою мать, то благодарил ее, хоть она никак не реагировала на его послания».

В родовитой семье, принадлежащей к высшему столичному кругу, к этим письмам относились, как к забавному анекдоту.

Любимов-отец обладал даром рассказчика, «хорошо известным в мире петербургской бюрократии».

Будучи с ним в приятельских отношениях, Куприн «очень ценил его как собеседника» и почти портретно описал в «Гранатовом браслете».

У князя Василия Львовича (так он назван в рассказе Куприна) «была необыкновенная и очень своеобразная способность рассказывать. Он брал в основу рассказа истинный эпизод, где главным действующим лицом являлся кто-нибудь из присутствующих или общих знакомых, но так сгущал краски и при этом говорил с таким серьезным лицом и таким деловым тоном, что слушатели надрывались от смеха».

Письма влюбленного телеграфиста… Благодарнейший материал для юмористических импровизаций. И князь Василий Львович язвительно их вышучивал. Судя но его изложению, анонимный влюбленный придерживается трескучей и выспренной манеры бульварных романов: «Прекрасная Блондина, ты, которая… бурное море пламени, клокочущее в моей груди. Твой взгляд, как ядовитый змей, впился в мою истерзанную душу…» Кончается письмо будто бы горделивым самовосхвалением: «По роду оружия я бедный телеграфист, но чувства мои достойны милорда Георга».