Георгий Адамович: «Я с Вами привык к переписке идеологической…»: Письма Г.В. Адамовича В.С. Варшавскому (1951-1972)

Ваш Г.А.

104, Ladybarn Road Manchester 14 17/III-52

С 26/III до 15/IV — я буду в Париже (53, rue de Ponthieu, Paris 8е)

Дорогой Владимир Сергеевич

Получил сегодня Ваше письмо — и видите, по горячим следам, сразу же отвечаю. Ваше письмо — не «невразумительное», как Вы на себя клевещете, а крайне вразумительное, ясное, и притом такое, что в составленную мной с Кантором «антологию русских писем» [23] Непонятно, о чем идет речь. Книги такой Адамович с Кантором не выпускали, и о том, что подобная антология ими собиралась, никаких других сведений нет. я включил бы и его. Правда. У меня тысячи соображений Вам в ответ, но вовсе не для спора — а для дополнения и развития. Вы меня давно уже плохо понимаете, т. е. не понимаете моих сомнений в ту сторону — где искажена великая правда, главным образом по хищной дрянности человеческой природы. Точнее, половина, ровно половина общей великой — человеческой правды, к которой я не могу быть безразличен, именно потому, что ее, втоптанную нашими соотечественниками в кровь и грязь, никто почти за правду (хотя бы и бывшую) не признает. В Евангелии, на которое Вы ссылаетесь, есть и то, и это, — и «это» без «того» ничего не стоит, как и «то» без «этого». Если бы Евангелие было просто проповедью приятных вещей, Рим не ужаснулся бы, Тацит бы не написал, что это «odium humani generis» [24] «Ненависть к роду человеческому» (лат.). Это обвинение, согласно Тациту, предъявлялось христианам после пожара в Риме при Нероне, вслед за чем последовали гонения (см.: Тацит. Анналы, XV, 44: 4). и ничего из него не вышло бы. Но что в России происходит ужас, что это ничем ни оправдать, ни искупить нельзя — я чувствую всем своим существом. Но вся русская культура (кроме Чаадаева, и помельче — Тургенева) восстает против того, чтобы идеализировать противоположную сторону. И то, что на Западе об этом можно говорить, а там можно только молчать — не есть довод решающий, как обыкновенно с торжеством провозглашается, а есть следствие разделения единой «неделимой» правды на две половины. Если бы возникла на свете хоть тень fraternite, то ни в liberte, ни в egalite не было бы нужды, как в формальных условиях единой верной сущности.

Вот, passons [25] Оставим (фр.). . Я вижу на Вашем лице отвращение, а спорить мне, право, не хочется. Кстати, ко всем Вашим толстовским чертам я прибавляю и эту: стена к чужим мыслям. Бывает, что чужая мысль в Вас (как в Толстого) не «входит», хоть плачь! Я давно это заметил, и помню, как Вы еще в Париже возражали мне на собрании Объединения [26] Возможно, речь о вечере Объединения русских писателей и поэтов (79, rue Denfert- Rochereau, 14е), на котором 9 июля 1932 г. Адамович и Варшавский выступали в прениях по докладу Б.Г. Заковича «Возврат к человеческому или превозможение его». , о романтизме. Я так и не добился, чтобы Вы согласились, что романтизм не только литер<���атурная> школа (народность, история, красочность и т. д.) но и состояние духа, томление о безбрежном, христианское по складу. Вот и о Расине, думаю, Вы меня не поняли, — а м. б., я не ясно написал, не помню. «Федра» тем и потрясательна, что бледна и схематична, sans qu’il sait possible de la situer [27] Чтобы было возможно установить ее контуры (фр.). , — в ней как в фокусе света все расплавлено. Что писал Бергсон о Гамлете, я не помню, но при всей моей давней и острой любви к Гамлету, Федра есть упрек ему (как художеств<���енному> методу, не как замыслу), на un beau sourire hautain [28] Прекрасную отстраненную улыбку (фр.). варвара и младенца.

О передвижничестве, или нео-передвижничестве — «сами все знаем, молчи!» [29] Неточная цитата из стихотворения В.Я. Брюсова «Каменщик» (1901). У Брюсова: «Знаем все сами, молчи!» На статью Терапиано [30] По-видимому, речь идет о статье Ю.К. Терапиано «Поэзия ради поэзии», напечатанной 10 февраля 1952 г. в «Новом русском слове». я тоже обратил внимание, хотя и писана она пером, обернутым ватой. Ну, посмотрим — м. б., наше общее декадентство мы еще и отстоим. «Музыка» нужна лишь в малых и чистых дозах, иначе тоже беда, святых вон выноси — как было в «Числах». Музыка нужна в катакомбах, куда она, м. б., и уйдет. А духовой пожарный оркестр из таких молодцов — право никакая не музыка.

До свидания, cher ami.

Насчет Леховича [31] Лехович Дмитрий Владимирович (1901–1995) — знакомый Адамовича еще по Петербургу, в Гражданскую войну — участник Добровольческого движения, в эмиграции банкир, историк, литератор. О том, как Адамович был репетитором Леховича в России, а также о том, как посетил его в США в 1971 г., см.: Lekhovich D.V. Exiles in America // The Other Russia: The Experience of Exile / Comp, by M. Glenny and N. Stone. N. Y., 1990. P. 288. Здесь, по всей вероятности, имеется в виду его рассказ «Расстрел», вскоре опубликованный в «Опытах» (1953. № 2. С. 124–136). Варшавский позже высоко отзывался о Леховиче: «Апологетическая белогвардейская публицистика, журналы и газеты вроде “Возрождения” и “Часового”, дают только поверхностное, условное и несколько лубочное представление о душе эмигранта-белогвардейца. Более человечески глубокий и трагический образ раскрывается в романах и рассказах Р. Гуля, Л. Зурова, В. Костецкого, Д. Леховича, И. Савина, Н. Татищева и некоторых других младших эмигрантских писателей, проделавших гражданскую войну в рядах Добровольческой армии» (Варшавский В. Незамеченное поколение. Нью-Йорк, 1956. С. 27). — постарайтесь исправить Вашу gaffe [32] Оплошность (фр.). . Он милый человек и написал вещь замечательную (другой такой вещи не напишет, т. е. он больше не напишет — по своей общей ребячливости). Прочтите ее, я ему ее отослал. И нельзя ли было бы ее устроить в «Нов<���ый> журнал»? Я не знаю, хочет ли он этого. Если попросить содействия Алданова, может случиться, что Алд<���анов> ее отвергнет — это совсем не его rayon [33] Область; здесь: это не по его части. (как он отказался когда-то поддержать меня в устройстве Емельянова [34] Емельянов Виктор Николаевич (1890–1963) — прозаик «незамеченного поколения», в эмиграции с 1920 г., автор единственной завершенной повести «Свидание Джима» (Париж, 1938). ).