Юрий Терапиано - «…В памяти эта эпоха запечатлелась навсегда» - Письма Ю.К. Терапиано В.Ф. Маркову (1953-1972)

И вот здесь, как мне кажется, начинается настоящее затруднение. То, что мы делаем сейчас, — «ни к чему», «не то», а где это «то», какое credo сейчас — «то»? Credo, конечно, не в политическом смысле, а в смысле «что такое — человек?». Вот Швейцер до сих пор знает, «чем жить», но его мера все же не по мерке новому человеку — и вот, опять, как Диоген с фонарем, ходишь и спрашиваешь…

Мне кажется, настоящую книгу нам можно написать только по-русски, но для этого нужно преодолеть ту инерцию, которая сковывает сейчас нас. Глупы были мальчики дореволюционного времени, спорившие в кабаке о Боге, зарубежные поэты, мечтавшие сказать несколько «настоящих слов» на Монпарнасе среди интернациональной толпы, — а вот теперешнее поколение — что скажет? — среди атомного кабака!

Стихи пишу редко, «рецензии» для меня — вроде службы, но что поделаешь? — запрягся и тяну повозку с булыжниками.

Попадалась ли Вам статья Большухина [213] Имеется в виду посвященная советской литературе статья Ю.Я. Большухина «Поиски и находки» (Опыты. 1957. № 8. С. 105–111). (кто?). Я посоветовал нашим писателям быть осторожнее с нахождением «контры» у советских писателей, чтобы не повредить им, а Б<���ольшухин> отвечает: да все они — или на 100 % «новые» советские люди, или (старшие, Шолохов, например) ловчилы и честолюбцы, отказавшиеся «ради права писать» (т. е. печатать?) от «художественной правды», они — с властью, и власть им верит. А на «нас», на эмигрантских писак, никто там и внимания не обращает… — В Л<���итературной> газете» очень даже обращают — мог бы привести ряд цитат; в «весну» и в «нового человека» не очень верится, «ловчилы» — похоже на памфлет, мог бы возразить очень много, но не хочу еще раз этим спором привлекать внимание НКВД. А Глеб Петрович Струве так расписал в своем «Дневнике читателя» [214] Струве Г. Дневник читателя: О «Докторе Живаго» Пастернака // Новое русское слово. 1958. 9 марта. Пастернака, что будь я чекистом, немедленно отправил бы его вслед за Мандельштамом. Г<���леб> П<���етрович> забыл об одном: «если сейчас не тащат — потом всегда могут потащить» — бедный Пастернак! Вряд ли он доволен такой «славой»!

И<���рина> Н<���иколаевна> и я шлем наш привет Вашей супруге и Вам.

Ваш Ю. Терапиано

Судьба «Рифмы» решится в мае.

6. VII.58

Дорогой Владимир Федорович,

Здесь был Ю.П. Иваск — говорили мы с ним о Вас; хорошо было бы, если б и Вам удалось когда-нибудь сюда приехать!

Слышал, что будто бы Вы хотите издавать какой-то журнал с Берберовой (и писать о «парижской ноте», чтобы «похоронить ее»), но не вспомнил об этом, когда виделся с Ю.П., и не спросил его — в курсе ли он такого плана и правилен ли самый слух?

Все больше убеждаюсь, что никакой журнал вне Парижа не может быть «своим» для пишущих здесь. Слишком влияет расстояние, отсутствие внутреннего сговора, общности целей и вкусов. Поэтому решил добиваться «чего-нибудь» здесь (пока — хотя бы в газете), а участие вне Парижа — свести к минимуму.

Было много бурных разговоров в связи с «Рифмой» у «прежних» и «новых» членов «редакционной коллегии».

Вам все это не интересно, поэтому — вот вывод: «Рифма» будет. Сейчас выпускаются (осенью) две книги — покойных М. Горлина и Раисы Блох [215] Издание осуществилось в одной книге: Блох Р., Горлин М. Избранные стихотворения. Париж: Рифма, 1959. , находящиеся уже в печати, а затем пойдут другие книги — сколько в год? — еще не известно точно.

Ваша книга — одна из первых.

Поэтому, если у Вас есть сейчас время, просмотрите текст (все ли может уместиться на 48 стр.?) и пришлите рукопись сюда — для упрощения — мне, на адрес Gagny, а я уже сам потом передам ее «коллегии».

Рукопись хотелось бы иметь в середине сентября, т<���ак> ч<���то> времени у Вас достаточно.

Моршену пока еще не пишу, но и его книга пойдет тоже «in priorite».

Хотелось бы иметь его адрес и его имя-отчество.

Обстоятельства, увы, показали, что большухинское: «власть теперь уже не может позволить себе террора и убийства» — не оправдалось.

Хотя бы за Пастернака потом не принялись!

События у нас начались неожиданно (конспирация была очень хорошая) и одно время грозили гражданской войной. Но у французов есть незаменимая способность становиться хладнокровными в решающие моменты и следовать велениям ума, а не сердца с большой выдержкой.

Президент Коти и де Голль — оба вышли с честью из труднейшего положения. Сейчас мягко, медленно, последовательно де Голль прибирает к рукам разбушевавшихся лейтенантов и штабс-капитанов, сдерживает «ultra» (крайне правых) и столь же твердо готов сдержать и ultra-левых, но эти пока что сидят тихо.