Александр Цейтлин - Труд писателя

Отметив, что «большевистские листовки появились в городе раньше, чем листовки «Молодой гвардии», Фадеев пишет: «Лютиков и Осьмухин. Здесь начало организации «Молодой гвардии». Еще раньше им детализируются организационные формы руководства:

«Связь Лютикова с «Молодой гвардией» через Полину Соколову: «Обо мне не говорите, а связаться — свяжемся».

Полина Соколова приносит Кошевому книгу листовок, сброшенных нашим самолетом, для распространения в Поповке, Суходоле и Шевыревке.

Связь Баракова с «Молодой гвардией» через Ульяну Громову.

Связь Лютикова с «Молодой гвардией» через Володю Осьмухина. Наконец, он сам появляется на квартире Кошевых. Соколова вместе с Бараковым не раз заходили к Кошевым. «После таких посещений и длительных разговоров Олег всегда был очень занят, к нему приходило много молодежи, и он сам мало бывал дома».

Лютиков становится организатором таких поступков членов «Молодой гвардии», которые раньше совершались ими по собственным побуждениям. «Необходимо ввести новый мотив поездки Л. Шевцовой... поручение от Лютикова. Соответственно изменить ее разговор с Проценко и заседание штаба «Молодой гвардии».

В работе над образом Лютикова выдающуюся роль играют его высказывания, манера разговаривать. Разрабатывая этот аспект образа, Фадеев фиксирует диалоги между Лютиковым и Мошковым, Лютиковым и его женой Евдокией Федоровной, Лютиковым и Бараковым. «Лютиков о бдительности: «Не забывайте: и стены имеют уши. Враг хитер. Помните: бдительность — мать подполья. Помните, как погиб Василий Иванович Чапаев. Он погиб потому, что его дозоры уснули и близко подпустили неприятеля. Будьте начеку ночью и днем. Оплошность будет стоить крови». Устанавливается речевой стиль этого человека, определяемый его социальным положением и характером: «Лютиков по типу своему, по характеру — воспитатель, он говорит, всегда немножко поучая. Но это — воспитатель — не болтун, а организатор».

Так широко и разнообразно планируется этот центральный для новой редакции романа образ партийного воспитателя и организатора. К нему в это время приковано главное внимание романиста. «Очень важно «подать» Лютикова сильно, выпукло еще во время его беседы с Проценко». Это задание Фадеевым полностью осуществляется.

Работа над образом «главы краснодонского большевистского подполья», естественно, требовала внимания ко всему подпольному движению в Донбассе вообще и к краснодонскому подполью в частности. Эта сторона дела очень заботила Фадеева: «Где найти место для наиболее показательной, наглядной и увлекательной для читателя деятельности собственно большевистского подполья, т. е. вне сюжетной связи с деятельностью «Молодой гвардии»?» — спрашивал он себя 13 июля 1950 года. Разрабатывая эту тему, романист характеризует особые условия, в которых находилась тогда эта часть Донбасса. «Перед немецкой оккупацией» она «была прифронтовой. Роль Украинского штаба партизан, командования Южного фронта и местных органов НКВД в воспитании будущих партизан, подпольщиков, диверсантов...» Фадеевым устанавливаются организационные формы жизни подполья — ив частности то, что «уходят в подполье, пока мы еще не ушли, иногда за полгода до прихода немцев, во всяком случае за два-три месяца». Писателя интересует «использование своих людей на должностях старост, полицаев, даже бургомистров», «явочная квартира» и ее хозяйка и многое другое.

«Работал над новым материалом с большой радостью, вложил в него всю душу и думаю, что новые главы не испортят книгу». Эта очень скромная по тону оценка собственного труда Фадеевым была усилена высказываниями тех советских писателей, которые с волнением ждали окончания переработки романа. «Давайте задумаемся над тем, сколько сил и творческого труда затрачивает А. Фадеев на то, чтобы, прислушавшись к критике уже всесветно известного романа «Молодая гвардия», исправить в этом романе то, что ему не удалось, и пишет заново, например, великолепную фигуру подпольщика Лютикова, только мельком проходившую в первом издании...»

К этому высказыванию К. Симонова в его содокладе на Втором съезде советских писателей следует прибавить и мнение В. Каверина, указывавшего: «Молодая гвардия», над которой А. Фадеев работал во время войны, была создана, так сказать, по горячим следам. Характер послевоенной прозы отразился на первой редакции романа и в свежести непосредственных впечатлений, и — это было существенным недостатком — в торопливой хроникальности, с которой была написана вторая часть «Молодой гвардии». Через несколько лет Фадеев вернулся к работе, и книга, в которой одни необычайные факты мужества и самопожертвования, потрясшие всю страну, были раскрыты; а другие — только изложены, превратилась в роман, который можно было бы теперь назвать историческим, если бы он не оставался глубоко современным. Фадеев воспользовался переработкой не только для того, чтобы ввести представителей старшего поколения, но и для того, чтобы нарисовать широкую картину подпольного движения. Ощущение хроникальности, сухого перечня фактов исчезло. Разница получилась и жанровая — вот что отметить особенно важно!»