Дина Хапаева - Кошмар - литература и жизнь

Там же, с. 213.

«Господин Голядкин остолбенел от изумления, и на время у него язык отнялся. (…) говорить о фамильном сходстве тогда, когда тут видно, как в зеркале!» (Там же, с. 148).

Там же, с. 110.

Там же, с. 173–174.

Там же, с. 216. Еще одно — довольно своеобразное отражение появляется в последней сцене на балу. Потерявшийся Голядкин в критическую минуту вдруг замечает «лопнувшие сапоги на генерале». Потом он понимает, что сапоги целы, и вспоминает, что в живописи этот блик называется «светлое ребро» (Там же, с. 217). Этот блик, может быть, тоже способ концентрации внимания?

«(…) если взять да поставить их рядом, то никто, решительно никто не взял бы на себя определить, который именно настоящий Голядкин, а который поддельный, кто старенький, а кто новенький, кто оригинал и кто копия» (Там же, с. 147).

Л.H. Толстой. Война и мир. Толстой, ПСС. Под ред. В. Г. Черткова, М.-Д., 1930, т. 10, с. 273.

Там же, с. 273.

Там же, с. 274.

Там же, с. 274.

Там же, с. 275.

Там же, с. 276.

Там же, с. 277.

Там же, с. 277–278.

Д, с. 146.

Там же, с. 143.

Там же, с. 196.

Там же, с. 194, это же несколько раз повторяется на протяжении всей 10 главы.

Там же, с. 229.

Э. По. Вильям Вильсон (1839) Убийства на улице Морг. СПб., 2008, с. 30.

Д, с. 139.

Д, с. 140.

Там же, с. 142.

Там же, с. 152. Переживания Голядкина доносятся до нас в виде бессвязного потока слов, причем косноязычие Голядкина проявляется, как назло, в самые драматические моменты, когда он, по идее, должен был быть наиболее красноречив, чтобы поведать читателю обо всех разнообразных оттенках переживаемых им психологических трудностей: «Все еще бледный и чувствуя в совершенном разброде всю свою голову, крепко недоумевая, на что именно нужно решиться, присел господин Голядкин на стул. (…) Это, вероятно, как-нибудь там померещилось, или вышло что-нибудь другое, а не то, что действительно было; или, верно, это я сам ходил… и себя как-нибудь там принял совсем за другого… одним словом, это совершенно невозможное дело» (Там же, с. 165).

Там же, с. 218. «Я буду особо, как будто не я, — думал господин Голядкин — пропускаю все мимо; не я, да и только; он тоже особо, авось и отступится» (Там же, с. 170).

Там же, с. 223. «Таким-то образом сомневаясь и ища ключа и разрешения сомнений своих, герой наш добежал до Семеновского моста, а добежав до Семеновского моста, благоразумно и окончательно положил воротиться. „Оно и лучше, — подумал он. — Я лучше с другой стороны, то есть вот как. Я буду так — наблюдателем посторонним буду, да и дело с концом; дескать, я наблюдатель, лицо постороннее — и только, а там, что ни случись — не я виноват. Вот оно как! Вот оно таким-то образом и будет теперь“ (Там же, с. 223).

Там же, с. 184.

Там же, с. 140.

Там же, с. 152.

О серьезности отношения Достоевского к „Двойнику“ и по прошествии многих лет, свидетельствуют многие факты его творческой биографии. В частности, из Твери Достоевский в 1859 г. пишет брату, обещая привести исправленного „Двойника“: „Они увидят наконец что такое Двойник! (…) Одним словом, я вызываю всех на бой и, наконец, если я теперь не поправлю Двойника, то когда же его поправлю? Зачем мне терять превосходную идею, величайший тип по своей социальной важности, который первый открыл и которого я был провозвестником?“ (Письма, 1928, т. 1, с. 257). Сделать этого писатель не смог из-за своих долгов издателю Стелловскому.

Из письма брату (цит. по: Мочульский, ук. соч., с. 46).

Аналогию между „Двойником“ и творчеством Джойса проводит J. Franck. Dostoevsky. A Writer and His Time. Princeton U.P., 2010, p. 102.

Ф.М. Достоевский. Господин Прохарчин (далее — ГП). Достоевский, ПСС, т. 1, с. 245.

ГП, с. 249.

Там же, с. 243.

Там же, с. 252.

Анненский, ук. соч, с 32.

Там же, ук. соч, с 32.

Анненский указывал, что Достоевский „умел открывать бездны ужаса“ в обыденности.