Ирина Одоевцева - «…Я не имею отношения к Серебряному веку…» - Письма И.В. Одоевцевой В.Ф. Маркову (1956-1975)

Конечно, совсем не требуется, чтобы Вы восхищались моими стихами.

Но — посудите сами — Вы написали, что в эмигрантской поэзии имеется один Одарченко [10] Позже Марков изменил мнение о стихах Одарченко. См. письмо 14 в разделе: «“Хочется взять все замечательное, что в силах воспринять, и хранить его…” Письма Э.М. Райса В.Ф. Маркову (1955–1978)». — чем, решительным росчерком пера, вычеркнули меня из нее, вспомнив все же, что еще обиднее, о моем существовании в качестве жены и как таковой удостоив меня поклоном.

Теперь, после получения письма с фотографиями, об этом можно было бы и не вспоминать, но я люблю ясность в отношениях и чувствах. Кстати, если Вам нравится моя «Офелия» [11] Речь идет о стихотворении Одоевцевой «За верность, за безумье тост!..» (Новый журнал. 1955. № 40. С. 96–98). , в ней несноснейшая опечатка — вместо «В русалочьей постели» напечатано «В русалочной», чем испорчен для меня весь конец. Одно утешение, что почти никто ничего в стихах не понимает и никто этого не заметил.

Ну, вот. Довольно обо мне. Теперь о Вас. Спасибо за фотографии. Очень хорошо представлять себе того, кому пишешь. Не понравилось мне только ироническое «от полу-поэта» — колющее сразу и Вас, и «поэта Одоевцеву». Зато за собаку Фигу большое спасибо. Мы оба страстные обожатели собак и перезнакомились со всеми здешними собаками — собственных нет, к сожалению. Опишите, пожалуйста, всю Вашу собачью семью, сколько их, как зовут и каких пород и все их индивидуальные особенности [12] В доме Марковых, никогда не имевших детей, всегда водилась какая-нибудь живность. В частности, в 1950-1960-х гг. — собаки, которым в переписке с Г.П. Струве и другими знакомыми Марков уделял особо почетное место. В 1980-1990-х гг. — кошки, число которых со временем достигло двух десятков. В это же время Марковы завели черепаху Машку, которая жила у них более трех десятилетий. .

То, что мне очень понравились «Гурилевские романсы», Вы уже давно знаете. Но в противоположность Г<���еоргию> В<���ладимировичу>, мне очень нравится Ваша «Аркадия» [13] Имеются в виду воспоминания Маркова о студенческих годах в советском Ленинграде «Et ego in Arcadia» (Новый журнал. 1955. № 42. С. 164–187). — не только «как», но и «что». Не только ее стиль, но и содержание — студенты, которые мне совсем понятны и не кажутся мне снобами — снобов и я терпеть не могу. Они именно такие, как мне хотелось бы. И Петербург, и любовь к нему Вы прекрасно передаете — сквозь это ясно просвечиваете и Вы сами. Я вижу Ваш двойник, идущий по Московской, по Кабинетской улице, по Разъезжей к Пяти углам, по Владимирскому проспекту. Там и я когда-то часто ходила. Напишите, где Вы жили и где была школа [14] Школа, в которой учился Марков в Ленинграде, находилась на ул. Социалистической (бывшей Ивановской). До революции это была 1-я Санкт-петербургская гимназия, которую, в частности, окончил Адамович. . Думаю, что смогу вспомнить даже дома, ведь они, наверное, прежние. Я жила на Бассейной, 60, на Преображенской, 5 — совсем близко — жил Гумилев [15] Гумилев с семьей жил на ул. Преображенской, д. 5/12 (позже носила название ул. Радищева) с весны 1919до осени 1920 г. , на той же Бассейной находился Дом литераторов [16] Дом литераторов существовал с 1 декабря 1918 по 3 ноября 1922 г., располагаясь на углу ул. Бассейной и Эртелева пер., д. 11/17. Подробнее о нем см.: Мартынов И.Ф., Клейн Т.П. К истории литературных объединений первых лет советской власти. 1918–1922// Русская литература. 1971. № 1.С. 133. , где мы ежедневно бывали; на Знаменской «Живое слово» [17] Институт живого слова основал В.Н. Всеволодский-Гернгросс в 1918 г. Первоначально лекции проходили в Тенишевском училище, затем в здании Павловского института на ул. Знаменской. Рассказом о нем открывались воспоминания «На берегах Невы» См.: Одоевцева И. На берегах Невы. М.: Худож. лит., 1989. С. 14–32. , где я училась. Ваши студенты мало чем отличались от нас — только мне с самого начала посчастливилось попасть в среду «настоящих» писателей и поэтов — Гумилев, Лозинский, Чуковский, Шилейко, Замятин были моими учителями в Литературной студии [18] Литературная студия издательства «Всемирная литература» просуществовала с 1919 по 1923 г. под общим руководством К.И. Чуковского, располагаясь в доме Мурузи по адресу Литейный пр-т, д. 24. Одоевцева с большой теплотой вспоминала о студии в своей книге «На берегах Сены»: Одоевцева И. На берегах Невы. С. 33–49. , на Литейном, в доме Мурузи.