Вместе с царем пируют бояре, князья и опричники:
Позади его стоят стольники,
Супротив его всё бояре да князья,
По бокам его всё опричники;
И пирует царь во славу божию,
В удовольствие свое и веселие.
(2:31)
В песне о Мастрюке — та же сцена пира:
Пир навеселе,
Повел столы на радостях.
И все ли князи, бояра,
Могучие богатыри
И гости званые,
Пять сот донских казаков
Пьют, едят, потешаются,
Зелено вино кушают,
Белу лебедь рушают [28] КД,2б.
.
В варианте той же песни у Киреевского царь «весел стал» [29] См.: Мендельсон Н. М. Указ. соч. С. 180.
.
Далее — характерный народно-поэтический прием исключения единичного из множественного (все пьют, едят, веселятся, задумчив сидит один. Этот один — герой песни).
У ЛЕРМОНТОВА
Лишь один из них, из опричников,
Удалой боец, буйный молодец,
В золотом ковше не мочил усов;
Опустил он в землю очи темные,
Опустил головушку на широку грудь,
А в груди его была дума крепкая.
(2:31)
В ПЕСНЕ О МАСТРЮКЕ
А один не пьет, да не ест,
Царский гость дорогой
Мастрюк Темрюкович,
Молодой черкашенин.
И зачем не хлеба соли не ест,
Зелена вина не кушает,
Белу лебедь не рушает?
У себя на уме держит
(думает о том, что ему «вера
поборотися есть») [30] КД, 26–27.
.
Дальше в «Песне» идет гневная речь Грозного: «Аль ты думу затаил нечестивую?» В варианте Кирши Данилова этого нет (параллели у Киреевского см. выше). В одном варианте Киреевского прямо утверждается: Кострюк лихо замыслил [31] Песни, собранные П. В. Киреевским. М., 1864. Вып. 6. С. 151. См. у Мендельсона: Мендельсон Н. М. Указ. соч. С. 181.
.
Кирибеевич отвечает:
Сердца жаркого не залить вином,
Думу черную — не запотчевать!(2:32)
У Чулкова — «ни запить горя ни заести» [32] Чулков М. Д. Сочинения. СПб.: Изд. Отделения русского языка и словесности Императорской академии наук, 1913. Т. 1. С. 698 [далее: Ч].
.
Отзвуки народной поэзии ясно ощущаются и в описании наряда Кирибеевича (кушачок шелковый, шапка бархатная, черным соболем отороченная). У Кирши Данилова усы, удалые молодцы носят «кораблики бобровые, верхи бархатные» [33] КД, 284.
. У Чулкова на гребцах «шапочки собольи, верьхи бархатныя, астрахански кушаки полушолковые» [34] 4,168–169.
.
Мотивы разбойничьих песен слышатся в словах о горемычной судьбе, которая ждет Кирибеевича в степях приволжских:
Уж сложу я там буйную головушку
И сложу на копье бусурманское.
И разделят по себе злы татаровья
Коня доброго, саблю острую
И седельце бранное черкасское.
Мои очи слезные коршун выклюет,
Мои кости сирые дождик вымоет
И без похорон горемычный прах
На четыре стороны развеется…
(2:33–34)
Посулы Кирибеевича Алене Дмитревне (золото, жемчуг, яркие камни, парча) Н. М. Мендельсон сравнивает с аналогичным описанием в песне из сборника Чулкова «В селе, селе Покровском» [35] Ч, 232; см.: Мендельсон Н. М. Указ. соч. С.185.
.
В сборнике Чулкова находим слова о «ближних соседях», которые «беспрестанно… смотрят, а все примечают» [36] Ч, 229.
. (Ср. слова Алены Дмитревны: «А смотрели в калитку соседушки, смеючись на нас пальцем показывали» [2:37].)
Жалоба Алены Дмитревны Калашникову — пример блестящего использования плача:
На кого, кроме тебя, мне надеяться?
У кого просить стану помощи?
На белом свете я сиротинушка;
Родной батюшка уж в сырой земле,
Рядом с ним лежит моя матушка,
А мой старший брат, сам ты ведаешь,
На чужой сторонушке пропал без вести,
А меньшой мой брат — дитя малое,
Дитя малое, неразумное…
(2:38)
В речи братьев Калашникова — обычное для народной поэзии уподобление: боец — орел (2:39).
В тонах народной поэзии выдержана и картина разгорающейся зари. Так обычно начинаются песни о смерти молодца. Заря поднимается «из-за дальних лесов, из-за синих гор» (2:39; ср. в народной песне солнце поднимается «из-за лесу, лесу темнова / из-за гор, да гор высоких» [37] 4,202.
).
Уж зачем ты, алая заря, просыпалася?
На какой ты радости разыгралася? —
(2:39)
говорится в «Песне». В «Великорусских народных песнях» Соболевского:
Заря ты моя, заря красная!
Зачем ты, заря, рано занималася? [38] Соболевский А. И. Великорусские народные песни. СПб., 1900. Т. VI. № 361. С. 280.
Параллели к сцене боя находим в песне о Мастрюке. Кирибеевич «над плохими бойцами подсмеивает» (2: 40). Мастрюк похваляется перед царем:
Читать дальше