Наталья Борисова - Литература, гинекология, идеология. Репрезентации женственности в русской публицистике и женской литературе 1980-х — начала 1990-х годов

Более эксплицитно идеологический переворот в определении роли женщины прослеживается в работах Горбачева, в частности в книге «Перестройка», призванной популяризовать идеи реформ и обращенной к «гражданам всего мира» [Gorbatschew 1987: 7]. В главе под характерным названием «Женщина и семья» после привычного упоминания достижений в области женской эмансипации следует неожиданное признание в «ошибках». По мнению Горбачева, годы героической революционной борьбы и восстановления народного хозяйства привели к нарушению естественного положения вещей — упущению из вида роли женщины как матери, домохозяйки и воспитательницы, что повлекло за собой «нравственные, культурные и производственные проблемы», «проблемы детей и молодежи», «ослабление семейных связей и пренебрежение семейными обязанностями». Важной задачей перестройки полагается исправление парадоксальных последствий женского равенства и возвращение женщины к ее «истинно женским задачам».

Аргументация Горбачева подразумевает распределение семейных ролей по модели едва ли не вековой давности. Забота о детях, домашнее хозяйство и сохранение семьи определяются как исключительно женские обязанности, разделение труда в семье не предполагается, а мужчина в этом контексте не упоминается вовсе: ни как муж, ни как отец. Равенство полов в СССР не только не достигнуто — Горбачев говорит лишь о попытке уровнять мужчину и женщину, справедливо опровергая утверждения советской пропаганды, но сама цель признается исходя из перспективы 1980-х годов ошибочной. Очевидно, что общий кризис советской системы коснулся не только политики и экономики, но и комплекса представлений об интимной сфере, семейных ценностях и взаимоотношениях полов.

Помимо неожиданного консерватизма в женском вопросе поражает эксплицитный отказ от традиционного образа советской пропаганды. Женщина определяется не как активный и сознательный строитель социализма, но как «страдалица» [Gorbatschew 1987:147], вынесшая на своих плечах тяготы войны и разрухи, а в послевоенные годы оторванная от семьи в силу неверного понимания мужского и женского равенства. Она не участник политических решений, она их жертва, которой следует «помочь», — это основная мысль статьи Горбачева. Топика статьи во многом предвосхищает грядущие дебаты о женственности: в дискурсе 1980–1990-х годов именно пассивное страдание и материнство становятся основными компонентами женственности.

Широкая дискуссия о роли женщины в советском обществе начинается с проблемы совмещения труда и материнства. В «Работнице» на смену привычным статьям о международной женской солидарности приходят публикации о надомной работе, неполном рабочем дне и льготах работающим матерям (см. публикации № и за 1987 год, № 9, 10, 11,12 за 1988-й и № 1,2, 3 за 1989-й). Идея, которую подобные публикации должны были нести в массы, формулирует О. Лапутина в статье «Неполный рабочий день: блажь или необходимость?»: «Не беда, если какая-то часть наших женщин на время или навсегда уйдут в материнство» [Лапутина 1988: 20].

Такой перенос акцента, когда в женщине виделась больше мать, чем работница, привел в конечном счете к радикальному изменению топики дискуссии: поскольку материнство подконтрольно гинекологии, происходит медикализация дискурса о женщине. На страницах популярных женских журналов все чаще выступают врачи или представители смежных с медициной дисциплин. Изменяется и визуальный ряд журнальных публикаций. С журнальных полос исчезают женщины-директриссы в строгих костюмах, простые работницы и женщины-депутаты. Их место все чаще занимают фотографии женщин в интерьере больничных палат.

Проблемы советской гинекологии: низкая рождаемость, высокая детская и материнская смертность, катастрофическое количество абортов и, как следствие, женские патологии и бесплодие суждено было затронуть в печати не медикам, а демографам, которые еще в 1970-е годы пытались анализировать сложившуюся ситуацию. На стыке медицины и демографии в начале 1980-х годов развился целый жанр популярных руководств молодым супругам, предвосхищающий публикации конца 1980-х и утверждающий такие нормы полоролевого поведения, как ранний брак: чем раньше заключен брак, тем больше детей может быть рождено, прежде чем родители потеряют репродуктивные способности или необходимость материнства с медицинской точки зрения. Быть матерью полезно для здоровья, не быть — вредно [Кондаков 1981: 99]. Так что Горбачев, призывая женщин исполнить свой биологический долг, опирался на вполне разработанный научный и научно-популярный дискурс.