Юнсинь Чжу - История педагогической мысли в Китае в Новое и Новейшее время

Громовые раскаты Опиумных войн заставляют многих китайцев пробудиться ото сна. Первым призыв к необходимости воспитания талантов, полезных государственному делу, бросает Гун Цзычжэнь [13] Гун Цзычжэнь (1792–1841) – философ-неоконфуцианец, поэт и писатель, живший в эпоху Цин. – Примеч. ред. . Он выступает против бесполезного учения «о сердце и природе» и восьмичленной экзаменационной системы кэцзюй, ставящей в тупик своими трудными вопросами: «Жизненная энергия Китая опирается на ураган, тягостное молчание, в конце концов, губительно! Я призываю Небеса встрепенуться, не нужно ограничиваться какими-либо рамками, чтобы талант появился на свет» [14]. Его друг Вэй Юань [15] Вэй Юань (1794–1856) – политический деятель, конфуцианский ученый, известный географическими сочинениями о Европе и Америке. – Примеч. ред . также полагает, что «сон народной воли» и «ложные таланты» – две главные причины отсталости и уязвимости Китая. Он пишет: «Искоренение фальши, приукрашивания, страха перед трудностями, утаивания пороков, гонки за личной выгодой – это одно из лекарств для избавления людского сознания от вечного сна. Необходима оценка настоящего положения дел реальными достижениями и оценка реальных достижений по действительному положению дел: чтобы запасти полынь, требуются годы [16], чтобы поймать рыбу, нужно вовремя сплести сеть, не нужно рубить сплеча, утолять голод пустыми лепешками – вот что требуется талантам для избавления от пустых забот. Пробуждение сознания людей прояснит небо, разгонит тучи и сыграет огромную роль; избавление от пустых забот принесет реальные результаты со скоростью молнии» [17].

Если мы освежим в памяти высказывания мыслителей Просвещения конца династии Мин и начала династии Цин, то без труда обнаружим, что выступления Гун Цзычжэня, Вэй Юаня и других в пользу реформы образования в период Опиумных войн – не что иное, как новый этап в «полезности для государственного дела», на котором заостряет внимание прагматичное направление традиционной конфуцианской школы. Они предлагают провести реформу образования в рамках старых традиций, используя традиционные формы и возможности. Например, Гун Цзычжэнь резко критикует всевозможные пороки общества, в котором он живет, в котором есть только одна надежда на Небеса, надежда на посланный Небом «талант», способный решить все проблемы; Вэй Юань понимает важность обучения у Запада и выдвигает предложение «учиться у иностранцев современным военным технологиям, чтобы противостоять их агрессии», однако ставит акцент на «китайские науки» как основные, но которые по-прежнему не выходят за пределы традиций [18].

Когда Гун Цзычжэнь, Вэй Юань и другие прогрессивные землевладельцы занимаются пропагандой и призывами к реформе образования, в 1851 году начинается крестьянское Тайпинское восстание. В течение нескольких лет в результате побед в ходе многих сражений армия тайпинов берет под свой контроль район среднего и нижнего течений реки Янцзы, а также учреждает в Нанкине политическую власть, чтобы на равных соперничать с правительством династии Цин. Во время существования Тайпинского Небесного Царства, более десяти лет, правительство династии Цин сталкивается как с внешними, так и с внутренними трудностями. С одной стороны оно вынуждено удерживать значительные силы для борьбы против революционного движения крестьян под предводительством Хун Сюцюаня [19], с другой стороны – решать проблемы, связанные с провокациями империалистических стран. В конце концов императору приходится уступать территории и выплачивать контрибуции, приобретать у Запада ружья и пушки, а также прибегать к помощи иностранных войск, чтобы сокрушить государство тайпинов. В это время в культурно-просветительской сфере наступает затишье.

В период Тайпинского восстания Хун Сюцюань, Хун Жэньгань [20]и другие ученые учатся у Запада. При этом они не заинтересованы в западной науке или западной демократии, главным образом они внедряют и преобразовывают культуру христианства, посредством которой подвергают критике китайскую традиционную научную мысль. Например, Хун Жэньгань говорит: «Надо добавить, что беседы о житейских делах вполне могут вызвать печаль у народных масс, беседы о девяти направлениях вполне могут ввести в заблуждение народ, а то, что Шакьямуни и Лао-цзы почитают небытие – особенная нелепость. Конфуцианство ценит справедливость и понимает трудности человеческой судьбы, но все это не сравнится со справедливой карой и милосердием истинного Евангелия, показывающего иной путь во имя Христа. Он способен раскрыть одурманенные сердца и вдохновить умы широких слоев населения на добрые дела, люди смогут осознать глубокий смысл и логику устройства мироздания» [21]. Государство тайпинов ратует за реформирование системы образования, призывая «учить государственные законы, широко развивать политику и просвещение», но тем не менее их идеологическим оружием выступают не западная наука и идеи демократии, а давно устаревшая христианская религиозная культура [22]. Поэтому государство тайпинов всего лишь критикует конфуцианские, даосские, буддийские воззрения и традиционное культурное образование, опирающееся на религиозные предрассудки. При этом их воззрения не выходят за рамки традиций и образа мыслей феодального Китая. Таким образом, стремление построить политическую систему и образование буржуазного типа на основе отсталых идеологии и экономики оказывается лишь пустыми мечтаниями.