Альфи Кон - Наказание наградой. Что не так со школьными оценками, системами мотивации, похвалой и прочими взятками

Всегда объясняйте, зачем даете конкретное задание.Если с эвристической [742]точки зрения задание не выглядит полезным, возможно, его и не следует давать. (К несчастью, учителя не привыкли смотреть на учебные упражнения под таким углом.) Если же оно действительно полезное, это следует разъяснить тем, кто должен выполнить его. Как говорится в одном исследовании, «главной причиной низкого интереса учеников к заданиям становится неспособность преподавателя донести до них, в чем цель и смысл упражнения» [743]. Если мы ожидаем, что дети захотят изучить что-либо, нам следует подсказать им, почему они должны хотеть этого. Помимо всего прочего, давать такие объяснения следует хотя бы просто из уважения к ним.

Пробуждайте их любознательность.Люди от природы проявляют любознательность, когда не могут предугадать, что получат в итоге, или, если исход известен, к тому, что оказалось не таким, как ожидалось [744]. Взрослые, когда читают детям книжки, проявляют интуитивное понимание этого принципа, недаром они останавливаются посередине повествования и спрашивают: «Как ты думаешь, что будет дальше?» или «Почему, на твой взгляд, она так поступила?» Вот она, самая сердцевина внутренней мотивации, и если этот прием искусно применять, то и дети постарше с интересом и любопытством втянутся в выполнение школьных заданий. Почему герой произведения, с виду такой нормальный, не способен вспомнить, когда умерла его мать? Почему нечто, так похожее на воду, не замерзает при таких низких температурах? Как вы думаете, что случилось, когда эти люди отказались уступить, но при этом не захотели действовать силой?

Подавайте личный пример.Учитель должен устроить так, чтобы дети услышали, как он говорит о том, почему преподавание доставляет ему удовольствие, и чтобы они увидели, что он исключительно ради удовольствия читает или увлекается какими-либо умственными занятиями. (Родители тоже могут подавать детям пример тем, как они отзываются о своей работе. Ребенок, когда слышит, как мама или папа стонут, что в понедельник опять идти на эту каторгу, кое-что уясняет себе по поводу мотивации [745].) Кроме того, учитель может подавать пример подопечным тем, что признаёт, что чего-то не знает, или проявляет упорство, стараясь сделать что-то, что у него с первого раза не получилось [746], или ставит под сомнение общепринятые мнения, или показывает, как он старается докопаться до смысла особенно трудного для понимания литературного произведения.

Приветствуйте ошибки.«Ошибки – наши друзья» – такие плакаты можно видеть в некоторых школьных классах. Опытный учитель держит глаза и уши открытыми, чтобы вовремя приметить, что у детей что-то не получается. Опытный преподаватель в таких случаях не пытается оправдаться, поскольку знает, что ошибки учеников не обязательно говорят о том, что их плохо учили. Он не выказывает неудовольствия, потому что знает, что ошибки не всегда указывают на небрежность или леность. (А если так, тогда есть смысл понять причины, по которым ученик небрежен или ленится, и вместе с ним найти выход из этой ситуации.) Ошибки раскрывают учителю, каким был ход рассуждений ребенка. Когда ошибки исправляются быстро и рационально, это мало чем способствует процессу обучения [747]. А еще важнее другое: дети, которые боятся допустить ошибку, менее склонны просить о помощи, когда в ней нуждаются, чаще всего не чувствуют в себе достаточной уверенности, чтобы пойти на интеллектуальный риск, и внутренняя мотивация у них маловероятна.

Одна из вещей, которые больше всего тревожат в системе образования, – это что особый упор делается на требование соблюдать тишину. Если внимательно изучить все то, что не говорится учениками, то мы поймем, что система нарочно устроена так, чтобы детские голоса не звучали, и у них с завидным упорством вырабатывают привычку помалкивать. Разговоры на уроке называют плохим поведением, признаком отсутствия самоконтроля или самодисциплины, за исключением весьма ограниченного перечня обстоятельств, скажем, когда учитель сам вызвал ученика ответить на вопрос по существу урока [748]. Значительно большее время школьникам положено сидеть тихо и слушать. Про учителей, которые отходят от этой нормы и позволяют подопечным свободно высказываться, говорят, что они утратили контроль над классом (невероятно показательная фраза).

Как и большинство особенностей в наших школах, требование тишины берет основу в теории обучения, которая при всех масштабах своего влияния по большей части невидима. Эта теория рассматривает педагога (или книгу) как хранилище информации, которая вливается понемногу, небольшими порциями в пустой сосуд, называемый учеником. Задача последнего в том, чтобы пассивно принимать эту информацию и время от времени по команде механически воспроизводить ее часть, чтобы у нас была достаточная уверенность, что данные попали по адресу. Для облегчения процесса мы используем поощрения за успехи, наказания за неудачи, а также детально разработанную систему баллов, позволяющую отслеживать, как происходит перенос информации. Глассер метко описал это: