Катя Зайде - Самый любимый ребенок в мире сводит меня с ума [Как пережить фазу упрямства без стресса и драм] [litres]

Тобиас пишет, что его мозг словно выключился в тот момент, когда он чуть не умер от страха за своего сына. Он был «как в прострации», и в его голове щелкнул тот самый переключатель. Если мы вернемся к началу нашей книги, то сможем реконструировать события, предположительно происходившие в голове Тобиаса. Когда он заметил грозящую сыну опасность, в его мозге активировался центр страха, который возбудил центр стресса и центр вегетативного возбуждения. В результате внутри быстро скопилась агрессивная энергия. Она преобразовалась в импульс, который первым делом пробежал по нервным волокнам, идущим к центру контроля. Одновременно ситуация вызвала воспоминания о сходной ситуации из детства Тобиаса, хранившиеся в его эмоциональном мозге, – он получил пощечину от своего отца, после того как упал с дерева и вывихнул себе ногу. Из-за того, что нынешний сильный страх за сына переплелся с ранее не переработанным агрессивным следом воспоминаний, управление взял на себя эмоциональный мозг. Он выключил когнитивный мозг вместе с префронтальной корой. Из-за сильного эмоционального напряжения, возникшего в тот момент, работа центра контроля стала затруднена, то есть агрессивный импульс не мог быть блокирован либо был подавлен только частично. Тобиас потерял самообладание и ударил сына. Мы можем лишь предположить, хотя это близко к истине, что отец Тобиаса в сходной ситуации, когда тот упал в детстве с дерева, переживал то же самое.

Не всегда сильный страх за детей выливается в физическое насилие. Чаще всего родители проявляют агрессию в вербальной форме, когда видят, как их дети попадают в опасные ситуации. Яна (30 лет) пишет о таком опыте:

«Моя дочь Финия (3 года) любит воду, и мы часто ходим с ней в бассейн. Она еще совсем маленькая и не умеет плавать. Как-то раз она побежала по краю бассейна без спасательного жилета, поскользнулась и упала в воду. Поскольку она убежала далеко вперед, я не могла ее догнать. Слава богу, рядом находился один из посетителей, который поймал ребенка, вытащил и передал мне. Финия была сама сильно испугана и плакала, но я не могла ее утешить. Я сама была в шоке! Мое сердце билось так, что я еле дышала. «Что ты делаешь? Я же тебе тысячу раз говорила, что в бассейне бегать нельзя. А ты побежала!» – кричала я ей с упреком. Я сильно рассердилась, и странно, что мне самой сначала потребовалось успокоиться и удостовериться, что с ней ничего не случилось».

Мы уже упоминали о том, что в детстве в эмоциональной памяти сохраняются чувства, связанные с конкретными ситуациями. С этими ранними воспоминаниями тесно связаны высказывания, которые мы снова и снова слышим от родителей: «Я же тебе говорил/говорила, что надо быть внимательнее!», «Ты каждый раз делаешь одно и то же…», «Ты разве не можешь…», «Это все из-за твоего поведения!», «Тебя нельзя оставить одного ни на минуту!». Вот лишь некоторые примеры родительских высказываний – мы уверены, что каждый из нас может привести множество собственных фраз. Эти трюизмы выжжены у нас в памяти и неизменно всплывают, когда когнитивный мозг, где расположен речевой центр, блокируется эмоциональным мозгом. От нахлынувших чувств мы не можем выдавить из себя ни слова и бессознательно хватаемся за первые попавшиеся фразы, которые не нужно придумывать. Они как будто сами выскакивают у нас изо рта, даже когда мы этого не хотим. Если мы когда-то в жизни слышали в свой адрес уничижительные, обвиняющие комментарии в стрессовых, опасных ситуациях, то, став взрослыми и оказавшись в сходных обстоятельствах – испытывая страх за собственных детей, – мы выпаливаем эти слова с еще более сильным эмоциональным накалом.

Яна была удивлена, что, когда ее дочь упала в бассейн, она не смогла отреагировать на происшествие с сочувствием и вместо этого разразилась упреками. Причина предположительно кроется в ее детских воспоминаниях. Если же мы, напротив, слышали в детстве положительные, одобряющие комментарии в сложных ситуациях, то и во взрослой жизни в сходных условиях мы будем использовать именно их.

Перед тем как перейти к рекомендациям и давать советы, что делать родителям, чтобы избежать упреков и не прибегать к насилию, когда они охвачены страхом за своих детей, мы хотим привести третий пример. Он особенно интересен, потому что, на первый взгляд, в нем нет никакой опасной ситуации. Марен (38 лет) рассказывает:

«Моей дочери Анне почти пять лет, и у нее есть одна отвратительная привычка: она постоянно грызет ногти. Мы живем в маленьком городе, поэтому я нахожу такую привычку особенно дурной, когда она тащит пальцы в рот на людях. Если честно, то я просто теряю над собой контроль, замечая это. Пока я просто убираю ее руку ото рта в порыве раздражения, но у меня то и дело возникает желание пригрозить ей и сказать, что я обрежу ей ногти как можно короче. А может, стоит пообещать ей, что, если она откажется от этой отвратительной привычки, ногти вырастут, и тогда мы пойдем в салон, где ей сделают потрясающий маникюр? Я часто спрашиваю дочь, почему она снова грызет ногти, хотя много раз обещала, что не будет этого делать. Но она не может объяснить, что заставляет ее так поступать. Прекратить она не в состоянии, что бы я с ней ни делала».