Джудит Ньюман - Сири с любовью. История необычной дружбы

Несмотря ни на что, мне нравилось работать. Я не могла представить, что не работаю. По натуре одиночка, я, тем не менее, любила во все совать свой нос, и мне нравилось, что работа позволяла общаться с людьми и задавать вопросы, которые в другой ситуации прозвучали бы невежливо. «По какому случаю вам нужен этот кошелек? К свадьбе вашего сына? Поздравляю! Как вы относитесь к невесте? Вам она не нравится? РАССКАЖИТЕ МНЕ О НЕЙ».

Поскольку мои самые лучшие воспоминания о последних школьных годах связаны не с подростковыми тусовками, но с той или иной работой, я ничего не могла с собой поделать, потому что считала это ключом к счастью моих собственных детей. Иногда. В будущем. Или, может быть, сейчас, по крайней мере для Генри? Я напоминала ему, может быть слишком часто, что он человек, который любит материальные ценности. Я сравнила его список рождественских подарков со списком Гаса, эти списки они составляли, когда им было по десять лет:

Генри: карта клуба «Пингвин»; много сладостей; Лего; хлопья с сушеными фруктами; денежные подношения; модная прическа; 100 баксов; карточки с покемонами; игры для приставки; Айфон; игровой набор с фигурками; шотландский костюм; Айпад.

Гас: Я хочу, чтобы папочка приехал домой.

«Итак, ты тот, кому нужно много денег».

«Мама, ты не заметила, что мне четырнадцать лет? Кто наймет меня на работу в четырнадцать?» – отвечал Генри. Когда он пускал в ход такой полностью обоснованный аргумент, я вытаскивала на свет свою историю о Мэтью Фрейде. Мэтью Фрейд – праправнук Зигмунда, бывший муж Элизабет, дочери Руперта Мёрдока, отъявленный негодник – управляет одной из самых крупных компаний по связям с общественностью в Великобритании. Много лет назад я брала у него интервью, и он рассказал мне, что начал работать в девять лет, продавал мышей детям на празднике в местной школе. Потом, когда к нему потянулись разъяренные родители с детскими «домашними животными», он сказал, что возьмет мышей назад – если родители ему за это заплатят. Вот это предпринимательство.

«Ты хочешь, чтобы я продавал мышей? Как-то я сомневаюсь», – сказал Генри.

«Дело не в мышах. Дело в изобретательности. Мэтью Фрейду было всего девять лет. Тебе четырнадцать. Мы можем придумать что-нибудь для тебя».

У Генри было все необходимое, чтобы начать работать прямо сейчас. И он таки зарабатывал деньги. К сожалению, он зарабатывал их на покере и дурацких пари со своими приятелями. Однажды он явился домой со 150 долларами и улыбкой на лице. Это было что-то вроде футбольного пари. Он объяснял мне условия, но я до конца не поняла; мне только стало ясно, что даже если Генри проиграет, его приятель Джоуи останется ему должен пятьдесят долларов. «Видишь ли, я продаю ему мою жеребьевку футбольной команды за пятьдесят долларов, это отличная скидка», – объяснил Генри.

Мой сын, подобно Натану Детройту, играет в двух воображаемых футбольных лигах (это все опять о покере). Одна – группа детей из их старшей школы. Другая – компания адвокатов из «Голдман Сакс». Его пригласили через друга семьи. Я пыталась ничего не знать о том, что за этим скрывалось. Если его не посадят до восемнадцати лет, то он найдет работу и все будет ОК.

И еще существует Гас. Гас, чьи интересы и умения ограничены. Гас, который до сих пор мало разбирается в отличиях между реальностью и фантазией, думает, что все ему друзья. Гас, который не имеет представления о сарказме, или о конкуренции, или о зависти, или об амбициях. Ничего не знает о ценности денег.

«Пока, я иду на работу!» – сказал Гас после ужина, как он говорил уже на протяжении трех лет. И выполняет ту работу, которую разрешает ему швейцар, поступивший на дежурство этим вечером. Я понятия не имею, когда Гас вбил себе в голову, что будет швейцаром, но, если идея попадает ему в мозг, она там застревает.

Сначала казалось невероятным, что этот щуплый ребенок натягивает пиджак швейцара и садится за конторку. Но теперь все его знают, и Гас относится к работе очень серьезно. Он знает по именам всех до единого жильцов здания, их собак, номера их квартир. Он знает каждого разносчика пиццы. В тот момент, когда человек входит в здание, Гас проверяет на компьютере, есть ли для него посылка, говорит об этом и приносит из почтовой комнаты, если нужно. Никакое количество моих объяснений не заставит его понять, что неприлично спрашивать у людей, куда они направляются, или что собираются делать сегодня вечером, или что за новый человек пришел с ними – это особенная проблема для одного мужчины в нашем доме, который известен своей любовью к платным эскортам. Гас останавливает каждого разносчика, включая того парня, что приносит травку половине нашего дома; я полагаю, он рассказывает Гасу, что работает на компанию по озеленению зданий.