Адриана Имж - Воспитание — это не только контроль. Книга о любви детей и родителей

Это очень важный этап: большой мир психологии понял, что у родителей просто-напросто не хватит сил быть авторитетными, любящими, если вокруг ужасная среда. Никакая теория привязанности не может противостоять тоталитарному обществу. Никакая авторитетность не подвластна маме-одиночке, работающей на пяти работах. Государство и общество могут быть еще одним авторитетным родителем твоего ребенка. И им это будет выгодно! Потому что государство понимает, что здоровые, веселые, долго живущие и хорошо работающие граждане куда выгоднее несчастных, депрессивных, требующих психотерапии, страдающих от неврозов.

С начала 2000-х проведено большое количество новых научных работ. Такие исследователи, как Дехьядегари (Dehyadegary et al., 2012), собирают расширенные данные о семьях, изучая следующие параметры: структуру семьи, социоэкономический статус, взаимодействие с другими семьями, особенности комьюнити (общины), наличие разных типов школ по соседству и возможность волонтерской помощи.

Значимым становится такой параметр, как родительский стресс (это новая реальность, с которой столкнулись опекуны из-за увеличения продолжительности детства, сокращения количества детей в семьях, роста значения поведения родителя для социальной адаптации и успехов ребенка). Родители начали чувствовать огромную ответственность за свои действия, а это, в свою очередь, привело к тому, что они чаще нервничают, чувствуют больше вины, вынуждены много читать и размышлять о том, что происходит в их отношениях с домочадцами и близкими.

Дэйли (2007) говорил о том, что современная наука выделяет четыре важных момента:

• развитие родительских стилей как базового климата в семье,

• усиление близости и улучшение контакта;

• поддержку родителей и семей как важной части общества; исследование возможностей помощи разным семьям в зависимости от имеющихся у них трудностей;

• изменение стилей воспитания для улучшения качества жизни родителя и ребенка.

Отношение к ребенку значительно влияет на социальную, педагогическую и экономическую политику государства. Простой ответ на вопрос, считаем ли мы женщину равной мужчине, уже значительно меняет расстановку сил в государстве. Например, страны, в которых женщина не может получить образование и стать частью делового общества (Египет, Ливан и многие другие), не имеют гендерной сегрегации в труде (в этих странах мужчины и шьют, и вяжут, и преподают в школах, и убирают в общественных учреждениях, и сидят на кассах в супермаркете). Это не значит, что они не предубеждены против женщин так, как это происходит в России (где мужчина очень редко работает уборщиком или становится учителем, потому что это «женская профессия»), просто их предубеждения лежат в совершенно другой плоскости: женщина не может одна выходить из дома и работать.

В тех странах, где предубеждений меньше (например, в Израиле в 2018 году женщина впервые стала главой летного отряда, в 2001-м получив разрешение вообще служить в ВВС), выше подготовленность профессиональных кадров, лучше специализация, а главное — безопасность семьи с двумя кормильцами (в целом доказано, что партнеры, поддерживающие карьеру и реализацию женщины, — лучшие мужья, чем те, кто предлагает «защитить женщину от ужасного мира и оставить с детьми дома»; первые значительно реже изменяют и оказывают бóльшую психологическую поддержку).

Еще один аспект, значительно влияющий на политику, — поддержка семьи. Если государство ориентировано на появление новых семей и рождение детей, то оно реализует программы помощи только что родившим женщинам, обеспечивает семьи, имеющие трудности, психологической и финансовой поддержкой, что значительно снижает количество отказов от детей, уровень алкоголизма в финансово неблагополучных семьях, уровень агрессии и насилия в отношении детей.

Подобная политика обусловлена социальной, исторической и экономической ситуацией. Например, в Японии отмечается ориентация на получение высшего образования; помимо 94 % получивших полное школьное образование и 4–5 % с полным высшим образованием (статистика 2010 года), наблюдается огромное количество студентов, получающих ускоренное высшее образование по таким направлениям, как сестринское дело, переводческая деятельность и другие социальные специальности.

В других странах есть запрос на практические специальности, «работу руками». Например, в Болгарии на 2010 год только 19 % населения имели высшее образование, 43 % — неполное высшее. В России эта ситуация, к сожалению, ближе к Болгарии — 23 % в целом по стране и около 17 % среди трудоспособного населения (это означает, что среди пенсионеров людей с высшим образованием больше). Полное школьное образование получили около 83 % населения, при этом среди женщин профессионалов с высшим образованием на 5 % больше. Среди родившихся в 1981–1985 годах этот разброс еще больше: 44 % женщин с высшим образованием против 33 % мужчин (к тому же существует патриархальная установка, что женщина не должна быть более образованной и умной, нежели мужчина; это еще одна причина нарушения гендерного баланса и трудностей межполового взаимодействия).