Елена Макарова - Движение образует форму

Теперь здесь заседает выморочный народ. Без единой собственной мысли. Зато они хозяева мыслей тех, кто здесь прежде жил — и погиб. Вон ту подайте, а вот эту вышкртните!

Не думайте, что я все могу вынести, меня тоже можно сломать».

Группа поддержки:

«Весь этот ужас уйдет, а то, что выделаете, — останется.

Если в человеке нет ничего прекрасного, можно представить его ребенком или пациентом… Все проходит, Леночка!»

«Лена, мы с вами! Подумайте, в конце концов, о Фридл! Ей приходилось хуже, но она все вынесла до конца. Те, кого она учила, погибли. А те, для кого вы пишете книгу, живы и будут с восторгом ее читать, вспоминать Кина, поражаться его творениям…»

«Я, честно говоря, мало поняла: почему от мнения так называемого совета старейшин столько зависит. Почему они решают, быть ли книге, какой книге быть и кто за это платит…

Но главное одно: Елена, нет на свете таких людей (или группы людей), которые смогли бы вас сломить! У вас есть надежная защита: наша огромная любовь!»

И это правда. Начались чудеса.

На выходные я уехала к знакомым, на другой край Чехии, подальше от Терезина, в лесные края. В ближайшем от их дома лесу проживал пень по прозванию Лесной царь. Надо пойти к нему на поклон и загадать желание! Я не только загадала желание, но и прихватила с собой в Терезин кусок коры, видимо, кем-то срезанный и забытый у подножья его величества. Поставила его в застекленный шкафчик, жду, когда сработает. Тишина. Звоню директору. Он говорит: или соглашайся на уступки, или до свидания. Вот тебе и Лесной царь…

«1 июня 2008 года

Огромное спасибо всем-всем! Мы с Кином выиграли!

Представьте, иду я по мосту через реку говорить директору «до свидания», а навстречу — главный историк.

— Читал всю ночь до утра. Ты права. Мы издадим три книги — на английском, немецком и чешском.

Я ушам своим не верю. И тут звонит директор.

— Мы были неправы, прости.

Теперь мне и пуговицы их нравятся, и сами они. Издатели пригласили меня на обед. Честное слово, наш форум творит чудеса, и это не первое чудо».

Интересно, почему я ни словом не обмолвилась о Лесном царе? Он, единственный свидетель этой истории, теперь живет у нас в Хайфе на книжной полке. Записи на форуме — еще одно подтверждение подлинности фактов.

На самом деле мое прошлое кажется мне сплошной выдумкой. Наверное, потому, что у меня нет к нему эмоционального отношения. Оно меня не касается. Это чьи-то истории. То, что я в свое время не записала — в повестях, дневниках или письмах, — исчезает бесследно.

Недавно к нам в гости приехала женщина из Америки. До этого мы переписывались в интернете, у нее были проблемы с младшей дочкой. Сидим, беседуем. То, что она писала мне про младшую дочку, помню дословно. А вот то, что она была у нас в Иерусалиме, и, по ее словам, мы всю ночь проговорили, и ей было так неловко за то, что она отняла у меня столько времени, — не помню вообще. Ни ее, ни наших бесед.

Когда мы переселились в Хайфу, нас разыскала «старая знакомая». Ни имя, ни фамилия мне ничего не говорили. Я пригласила ее в гости. Она пришла с мужем. Оба не вызвали во мне даже смутных воспоминаний. Оказывается, они друзья Жанны и жили у нас в Иерусалиме десять дней.

— Может, я была в отъезде?

— Нет, ты была дома. Ты тогда еще работала в Музее Израиля и протаскивала нас туда без билетов.

Не записано — считай, пропало.

А на форуме и про собачку написано!

«Напротив меня — старый дом, облезлое окно, в нем старая игрушка типа собачки, на ночь хозяева убирают ее в комнату и затворяют окно, утром выставляют на воздух. Эта собачка такая трогательная, ей, наверное, лет сорок, не меньше. Будь здесь Манька, она бы ее точно нарисовала».

Собачку Маня нарисовала, как только мы сюда приехали.

Где я, где Бернини? С чего мне пришло в голову дать второму курсу это задание? Наверное, захотелось чего-то, связанного с пластикой и архитектоникой пространства. По контрасту с предыдущей темой — «Предмет и состояние».

Всякое задание — это приглашение к размышлению. Как гадалкам, на самом деле, не нужны карты, так и мне, по большому счету, не столь уж важно, что именно задать.

Урок четвертый

На повестке дня — скульптура. Фонтаны Джованни Лоренцо Бернини.

Вот что он сказал сам о себе: «Я победил мрамор и сделал его гибким, как воск, и этим самым смог до известной степени объединить скульптуру с живописью».