Давид Серван-Шрейбер - Антирак. Новый образ жизни

Прежде всего ему нужно было научиться слушать, быть терпеливым, внимательным и доброжелательным. Джон Кабат-Зинн сравнивает этот начальный период концентрации с фотоохотой на диких животных. Как вы понимаете, фотограф должен подойти и расположиться бесшумно, так чтобы животное чувствовало себя в безопасности. Если приблизиться к животному импульсивно, нетерпеливо, вряд ли оно будет послушно позировать на фоне природы.

Большинство из нас игнорируют свою внутреннюю сущность. Как и Джоэл, мы не хотим слушать свое внутреннее «я». Концентрируясь на конкретных целях (работа, семья, дети), мы отмахиваемся от попыток нашего внутреннего «я» напомнить о себе. Но если бы мы на минуту отвлеклись от проблем, то услышали бы следующее: «Я чувствую себя не очень хорошо. Я лишен вещей, которые действительно важны для меня. Мне нужно больше целостности, больше красоты, великодушия, радости, нежности... Мне не хватает тепла. Я упускаю что-то существенное...» Но нет, легче сделаться глухим и потратить время на очередной телефонный звонок или электронное письмо, на пустой фильм, на бутылку вина, сигарету, да мало ли еще на что. Иногда кажется, что мы боимся не удовлетворить свое внутреннее «я» до конца, потому и отмахиваемся от него. А у некоторых встреча с внутренним «я» вызывает неприятные чувства, как это случилось с Джоэлом. Люди, подобные ему, обычно расстраиваются: «И что же, спрашивается, я здесь сижу? Ведь есть миллион более интересных вещей, которые можно сделать!» Очевидно, это раздражение еще больше усугубляет чувство внутреннего дискомфорта и еще сильнее распаляет желание убежать от себя куда подальше.

После первой попытки достигнуть внутреннего спокойствия Джоэл ушел разочарованным. Однако, бросив взгляд на монитор, он отметил, что с его физиологией не все в порядке. Он также осознал, что испытанный дискомфорт при обращении внутрь себя лишь ухудшает ситуацию. Вероятно, это настолько зацепило его, что он все же решил продолжить занятия. В конце концов, он был продюсером (и хорошим продюсером), а эта профессия предполагает интерес ко всему новому и желание все попробовать, поэтому Джоэл принял мое предложение: сидеть спокойно по десять минут дважды в день, прислушиваясь к своему дыханию, и стараться постепенно упорядочить свои жизненные функции.

Я дал ему инструкции по книге Яна Гоулера, с помощью которых автор этой книги и сам смог справиться со своим раком. Единственная трудность при этом состояла в том, чтобы найти время для упражнений. Это было не так легко: нужно было понять и согласиться с тем, что те десять минут могут стать для него важнее всех других дел. Что касается остального, то это было не так трудно, как добровольное решение «понять и принять». «Пожалуйста, спокойно закройте глаза, сосредоточьте внимание внутри себя и помните, что именно в это время начинают действовать силы исцеления» (57).

Два десятиминутных сеанса в день кому-то, возможно, и покажутся чем-то незначительным, но для Джоэла это был огромный шаг вперед. После отъезда из центра он пошел и купил свечу, чтобы зажигать ее во время этих перерывов в его насыщенном дне. Язычок пламени должен был напоминать ему о том, что эти паузы «священны». В течение десяти минут Джоэл имел право отключить себя от мира, не думать ни о прошлом, ни о будущем. Прошлое ушло и никогда не возвратится, а будущее непостижимо. Пламя свечи символизировало и то, что он пытался найти внутри себя: слабое мерцание жизни, колеблемое ветрами внешних событий, но упорно не гаснущее.

Первые сеансы оказались не такими трудными, как он ожидал, и вскоре он привык к тому, что они довольно быстро кончаются. Во время медитации он открыл удивительное явление. Когда его отвлекала какая-то навязчивая мысль (например, «Мне позарез нужно перезвонить Джеку и сказать ему про идею нового фильма»), он легко отгонял ее на выдохе и говорил себе: «Не сейчас. Я смогу подумать об этом и через десять минут», и мысль отступала. Часто на ее место приходила другая: «Сегодня я не получал никаких вестей от детей». Но и она так же легко ускользала и исчезала вслед за очередным выдохом. Эти мысли поднимались на поверхность сознания, как мыльные пузыри, и подобно им лопались и исчезали. Он и не сознавал прежде, что они, казавшиеся такими важными, срочными и требующими действий, могут быть столь легкими и угасать, если не задерживать на них внимания.

Меньше чем через две недели он спонтанно перешел на два пятнадцатиминутных сеанса в день. Чем больших успехов он достигал, тем легче ему было осознавать дискомфорт внутреннего напряжения. В то же время он говорил себе, что поскольку он это сознает, то оно не отражает основу его существа. Он мог ощущать беспокойство и при этом думать: «Но я — это не мое беспокойство». И, как ни странно, эта новая точка зрения приносила ему немного больше спокойствия.