Александр Ферсман - Рассказы о самоцветах

При этом синтезе камня важнейшей задачей будущего является проблема твердого камня. Кварц, циркон, алмаз и корунд — вот самые устойчивые, самые прочные и твердые кристаллические постройки.

До первой мировой войны по величине торгового оборота камень занимал четвертое место среди предметов горного промысла — после железа, соли, цветных металлов и топлива.

По данным 1936 г., для которого мы имеем точную статистику, добыча самоцветов во всем мире оценивалась в 250 млн. золотых рублей и выше, а весь оборот достигал полутора миллиардов. Даже в годы мировых кризисов лишь временно снижались цены на мировом рынке.

Еще более показательной являлась статистика рабочих, связанных с промышленностью по обработке камня. Перед первой мировой войной в ней насчитывалось около 2 млн. человек, не считая еще миллиона камнерезов и строителей, занятых обработкой декоративных камней.

И перед нами, в стране исключительных богатств камня, наметились огромные возможности. Нужно было возродить камнерезное дело, создать на смену разоренному фашистами Петергофу (Петродворцу) крупный центр обработки, огранки и полировки, центр синтетического камня, и занять по праву первое место в мире. И вместо Оберштейна и Идара на Рейне, с их 20 тыс. рабочих, для всего мира обрабатывавших камень всех месторождений мира, — на Урале, в колыбели культуры камня, нужно было создать прекрасные мастерские и заводы, возродив и всю красоту каменного искусства и всю глубину и сложность минералогической техники.

Еще до начала Отечественной войны в связи с огромным разворотом строительства у нас небывало широко начали применяться декоративные и поделочные камни. Потребность в них оказалась настолько значительной, что добыча не поспевала за спросом.

Достаточно вспомнить наше метро и ряд общественных зданий Москвы, Тбилиси и многих других городов. В них камень нашел свое место, сочетая красоту архитектурных форм с красотой красок.

Пестрые рисунки крымских известняков и кавказских мраморов, нежно-фиолетовые тона туфов Армении, холодные тоны уральских мраморов, чистые статуарные камни Алтая и Сибири, кварциты Олонии, дивные ониксы Закавказья, граниты, порфиры, яшмы, орлецы — все это камни нашей родной страны. За последние годы мы впервые вскрыли исключительное разнообразие, красочность и богатство каменных материалов, о которых мы по существу мало знали, чрезвычайно увлекаясь мраморами Италии и Греции.

Только впервые мы поставили проблему красоты города в целом, и красочность материала сыграет здесь большую роль.

Внешняя красота жизни связана с художественной промышленностью, обставляющей ее многочисленными вещами — деталями повседневной жизни. Все это не просто ненужные мелочи, а часть общей организации домашнего и общественного быта, которым мы иногда слишком пренебрегаем.

Роль прикладного искусства, умение воплотить в камне определенную идею, использовав его черты, умение связать эту художественную мысль с задачами предмета или изделия — все это вопросы, имеющие громадное значение для психологии человека, его настроения, его спокойствия, его работоспособности.

Вопрос не в материальной ценности самоцвета или цветного камня, а в том художественном впечатлении, которое мы должны поставить на должную высоту и в нашем сознании, и в самой жизни.

Перед нашей каменной промышленностью стоит задача — суметь внести в брошку и в кольцо, и в безделушку или пепельницу на столе, в мраморную колонну или облицовку зала то художественное чутье и творческую мысль, которые одухотворяют камень, сочетая в нем его собственную красоту с красотой замысла художника.

Камень сейчас в руках человека не забава и роскошь, а прекрасный материал, которому мы сумеем вернуть свое место, материал, среди которого прекраснее и веселее жить. Он не будет «драгоценным камнем»: его время прошло; это будет самоцвет, дающий красоту жизни.

На новых путях человеческой истории камень не только вливается своей красотой, твердостью и прочностью в самый быт, создавая красочность жизни, но и открывает новые страницы в изучении минерала как сложнейшей энергетической системы, как источника ценнейших свойств техники, о которых мы еще даже не мечтаем.

Он делается замечательным материалом, опорой точного прибора, неотъемлемой частью орудия; и алмаз в буровой коронке делается для нас много ценней, чем алмазное ожерелье.