Майя Гёпель - Мир после нас. Как не дать планете погибнуть

Вас здесь ничего не удивляет?

А вот ученых-экономистов это очень удивило.

Если мы хотим переосмыслить наш сегодняшний мир, нам надо обратиться к концептуальным основам, на которых он построен. В них заложено отношение человека не только к природе, но и к самому себе. Казалось бы, про последнее человек все понимает лучше, чем про природу. Ведь самих-то себя люди должны знать? Увы, часто бывает совсем не так.

Большинство экономических теорий исходит из того, что человек – эгоист, который в любой ситуации стремится лишь к собственной выгоде. Потребитель выбирает то, что принесет ему максимальную пользу, а производитель действует тем способом, который сулит наибольшую прибыль. Чувства – ни собственные, ни других людей – никак не влияют на выбор, все определяет разум, который хладнокровно подсчитывает расходы и доходы. То понятие, с помощью которого экономисты в течение долгого времени объясняли, как и почему люди ведут себя в экономической сфере, называется Homo oeconomicus. Конечно, это просто большое обобщение, но оно послужило исходным пунктом для создания многих моделей.

Именно поэтому экономисты были так поражены результатами игры «Ультиматум». Если бы тот человек, с которым делились деньгами, действовал как Homo oeconomicus, то он должен был бы соглашаться на любое предложение. Какой ничтожно малой ни была бы эта сумма, Нomo oeconomicus от нее все равно бы не отказался. Тот факт, что участники эксперимента предпочитали вообще отказаться от денег, которые другой игрок, с их точки зрения, делил несправедливо, выглядел абсолютно нелогичным. Он противоречил представлению экономической науки о человеке и тем моделям, которые она развивала на основе этого представления.

Почему же нашему обществу так трудно достичь устойчивого развития? Предположение, которое было у меня в молодости, может прозвучать наивным, но я верила, что людям не хватает только знания. Если бы они знали, что им надо вести себя по-другому, и понимали, как себя вести, то они бы так себя и вели – думала я и поэтому решила изучать медиа. Но, как оказалось, очень важно еще и задуматься над тем, что же такое по сути своей знание и какое знание может нам помочь.

То, что большинству из нас кажется логичным, многим из тех, кто преподает и изучает экономику в лучших университетах, представляется отклонением от пусть даже унылой, но все-таки нормы человеческого существования. Меня это очень удивило. Еще большее изумление ждало меня на занятиях по политэкономии, где я ближе познакомилась с теми теориями, которые определяют взгляды экономистов на мир, и неожиданно поняла, что эти безрадостные представления – часть иллюзорного мира. Настоящие люди вписывались в эти доктрины так же плохо, как и природа. В принципе, все в них построено на предположении, что любое предприятие постоянно стремится к получению все большей прибыли, а каждая семья – к тому, чтобы покупать как можно больше, и поэтому экономика страны развивается все лучше.

Единственной ценностью такого мировоззрения являются деньги.

Помню, как один профессор на лекции пояснил, что люди всегда перебираются туда, где могут заработать больше, даже если для этого им приходится уехать в другую страну. Тогда я подняла руку и спросила, как велики должны быть бедность и разница в зарплате, чтобы вынуждать людей покидать свои семьи, и почему ущерб, который они несут в таком случае, не учитывается в этой модели в качестве издержек. В аудитории неожиданно наступила полная тишина.

Профессор повернулся к своей ассистентке, а все студенты уставились на меня. Наконец он сказал: «Посмотрите на нее, она говорит от всего сердца!»

Ответа на свой вопрос я так и не получила. С тех пор я регулярно размышляю о том, почему экономисты гордятся своими холодными сердцами и к чему это может привести. Но мне кажется, я совершила большой шаг на пути к пониманию того, почему нашему обществу никак не удается достичь устойчивого развития. Я решила написать диссертацию, сосредоточившись на истории экономических теорий, и по-новому посмотреть на возникновение этого иллюзорного мира и на значение его концепций для политической и общественной жизни.

Когда экономисты оценивают хозяйственную деятельность человека, они опираются на выводы, сделанные в прошлом тремя учеными, родившимися более 200 лет назад в Великобритании. В этом нет ничего удивительного, потому что индустриальная экономика, которая основывается на описанных выше представлениях о человеке, сложилась как раз там и в то время. Теория и практика, как правило, не возникают по отдельности, а скорее отражают друг друга.