Виктор Стенджер - Бог и Мультивселенная. Расширенное понятие космоса

Деизм получил широкое распространение в XVIII веке, в эпоху Просвещения, когда наука и рациональное мышление в познании стали преобладать над богословием и божественным откровением. Деисты разделяли приведенное ранее мнение Лейбница и Лапласа, которые считали нелогичным то, что совершенному богу может понадобиться вмешиваться в дела мира после его сотворения, чтобы исправить возникшие неполадки.

Многие выдающиеся личности того времени либо открыто называли себя деистами, либо считались деистами на основании взглядов, которые они высказывали в своих работах. Среди европейцев к таковым относятся Адам Смит (1723–1790), Фридрих Великий (1712–1786), Джеймс Уатт (1736–1819) и Вольтер (1694–1778). В Америке деистами были Бенджамин Франклин (1706–1790), Томас Пейн (1737–1809) и по меньшей мере четыре первых президента: Джордж Вашингтон (1732–1799), Джон Адаме (1735–1826), Томас Джефферсон (1743–1826) и Джеймс Мэдисон (1751–1836).

Тем не менее вследствие множества причин, практически не имеющих отношения к демону Лапласа, в XIX веке Просвещение с его версией деизма сошло на нет. Средний человек не находил в безликом деистическом боге необходимого религиозного утешения. В Европе и Америке распространилось христианское движение за религиозное возрождение, ставившее на место разума чувства и привлекавшее в равной мере богатых и бедных. Одновременно с этим интеллектуальный и литературный мир начал сопротивляться научной рационализации, сместив акцент на интуицию и эмоции, — это движение стало известно как романтизм.

В отличие от американской революции Великая французская революция, также уходящая корнями в Просвещение, стала настоящей катастрофой. К тому же стоит добавить, что с приходом промышленной революции благосостояние высшего и среднего классов существенно повысилось. А они, в свою очередь, ввергли низшие классы в отчаянное положение, вынуждая их работать долгими часами и за гроши на «темных сатанинских мельницах», как поэт Уильям Блейк (1757–1827) окрестил фабрики и шахты. Крестьяне, работавшие от рассвета до заката на полях землевладельцев, хотя бы дышали свежим воздухом, ели более свежую еду и пили чистую воду.

В XIX веке благодаря прогрессу как в области математических расчетов, так и в инженерном деле астрономия значительно шагнула вперед. Далее я кратко опишу некоторые из важнейших ее достижений.

Начнем со второй половины XVIII века, чтобы дополнить рассказ о вкладе Лапласа в космологию. В упомянутой ранее работе «Изложение системы мира» Лаплас представил модель формирования Солнечной системы, которая объясняла ряд фактов, ранее озадачивавших астрономов. В частности, проблему того, почему все планеты вращаются вокруг Солнца в одном и том же направлении и примерно в одной плоскости. Шведский философ Эммануил Сведенборг (1688–1772) предложил ту же модель еще в 1734 году, а Иммануил Кант доработал идею Сведенборга в 1755 году. Лаплас же дал ей математическое обоснование. Эта модель, названная небулярной гипотезой, предполагает, что Солнечная система образовалась из вращающегося сферического облака раскаленного газа. По мере остывания это облако уменьшалось в объеме и от его наружного края стали последовательно отделяться кольца. Эти кольца остывали и сжимались, образуя планеты, а центральное ядро превратилось в Солнце.

В XIX веке большинство ученых принимало модель Лапласа, однако в XX веке от нее отказались, так как в ее рамках нельзя было объяснить тот факт, что 99% вращательного момента Солнечной системы приходится на планеты. Тем не менее идея о вращающемся газовом шаре по существу верна. Современные астрономы наблюдают вокруг молодых звезд и протозвезд (объектов, из которых формируются звезды) диски из рассеянной материи. Считается, что планеты формируются в этих дисках в результате уплотнения материи в сгустки под воздействием гравитационных сил. Однако эта теория не объясняет образования газовых гигантов, таких как Юпитер и Сатурн.

В 1801 году французский астроном и популяризатор науки Жозеф Жером Лефрансуа де Лаланд (1732–1807) издал каталог, содержащий более 47 тыс. звезд. К тому времени он уже был знаменитостью, и, возможно, настал подходящий момент, чтобы передохнуть от потока научных подробностей и поговорить о его личности, поскольку это был довольно интересный человек. Вот описание его внешности:

«Он был очень уродлив и гордился этим. Голова в форме баклажана и всклокоченная копна волос, следовавшая за ним подобно хвосту кометы, делали его любимцем портретистов и карикатуристов. Он утверждал, что его рост составляет пять футов, однако при всей точности, с которой он вычислял космические расстояния, его оценка собственного роста на Земле, похоже, была преувеличена. Он любил женщин, в особенности женщин яркого ума, поддерживая их на словах и на деле» {84} 84 Adler Ken. The Measure of All Things: The Seven-Year Odyssey and Hidden Error That Transformed the World. — New York: Free Press, 2003. .