Борис Штерн - Прорыв за край мира

— Слышал, что он большой, но пять тысяч?! Наш Мир, получается, всего лишь мокрый булыжник, покрытый ледяной скорлупой?!

— Да, но зато на нем можно жить. А на Большом Аттракторе вряд ли. Правда, вокруг него могут летать и другие «мокрые булыжники»…

— Подожди, а их, других, можно как-нибудь почувствовать?

— С тем оборудованием, что мы имеем сейчас, нет. Но в принципе можно. Даже есть кое-какие задумки по этому поводу, но оглашать их рано.

— Давай вернемся к Внешнему Источнику, с которого начали. Это что-то еще более грандиозное?

— Судя по тому, что Внешний Источник своим тяготением никак не сказывается на вращении нашего Мира вокруг Аттрактора, он очень, очень далеко. И при этом он очень ярок. Недавно измерили прозрачность льда. Оказывается, что если наши фотометры, хоть и на пределе, чувствуют внешний свет, то за толщей льда освещенность должна намного превосходить всё, что мы можем вообразить. Значит, у этого источника просто какое-то непостижимое энерговыделение. А значит, надо думать, и масса огромная. Потому я и сказал, что это мы с Аттрактором вращаемся вокруг Источника, а не наоборот. Там могут быть и другие подобные аттракторы со своими мирами.

— Ты нарисовал совершенно грандиозную картину. Она сворачивает мозги набекрень даже у меня, а что говорить о широких массах трудящихся?! Кто в нее поверит, когда она основана на каких-то незначительных, тонких эффектах? Фотометры что-то там на пределе чувствительности измерили… Еле заметное «дыхание неба»… При этом никто ничего не видит, ничего не может потрогать! Как поверить в то, что это не плод фантазии длинноголовых?

— Прежде всего мы сами, профессионалы, должны себе верить. Мы чаще сами недостаточно полагаемся на свои выводы, чем слишком полагаемся на них. Так, один известный чудак потратил кучу времени на решение задачи о движении тел в центральном поле притяжения в гипотетической пустоте. Всякие эллипсы, параболы, гиперболы… Ему говорили: и где же движутся твои тела? В сопротивляющейся воде? В ледяном небе? Где твоя пустота? Да и сам он воспринимал свои занятия скорее как искусство. А оказалось, что сам Мир со своей ледяной скорлупой движется по его закону. Если появляется ощущение, что все концы с концами начинают сходиться, что задача начинает сама тащить тебя вперед, значит, ты прав и должен твердо стоять на своем.

— Я-то тебя прекрасно понимаю. А какой-нибудь фермер, услышав всё это, придет в ярость, назовет тебя жуликом, скажет, что этого не может быть никогда…

— И это не так плохо. Если фермер придет в ярость, значит, его интересует картина мира. Значит, у него в голове что-то происходит на эту тему, что-то сложилось — своя система взглядов, смена которых, как известно, вызывает ломку. Гораздо хуже, если фермеру, если любому другому жителю будет абсолютно всё равно. Если он просто пропустит сообщение мимо ушей. Если картина мира нужна ему как девятая рука…

— Слушай, а нельзя ли пробурить этот проклятый панцирь и посмотреть, что за ним?

— Это было бы потрясающе! Но знаешь, где здесь основная западня, полная сарсынь, с позволения сказать? Температура льда. Лёд можно растопить или пробурить — в любом случае скважину заполнит вода. Но температура стенок скважины сначала еще ничего, но чем дальше, тем холодней, при приближении к поверхности лёд должен быть чудовищно холодным. Это значит, вода в скважине будет очень быстро замерзать, и чтобы поддерживать ее жидкой, потребуется почти вся энергия электростанций Мира.

— Может быть, это стоит того, чтобы напрячься, новые электростанции построить наконец?

— Это древние деспотии могли напрячься и нагромоздить исполинский конус в честь деспота. А сейчас поди объясни тем же фермерам, что нужно чем-то поступиться ради дырки в никуда! Именно так они воспримут эту идею. Эпоха не та — время великих экспедиций кончилось, настало время наслаждаться.

— Так что же — полная безнадежность? Обидно будет помереть, так и не узнав, что там снаружи! Наши предки жили, не зная, что это «снаружи» вообще существует, — им было легче.

— Безнадежность не полная. Во-первых, мы уже почувствовали, что снаружи есть две вещи, и скоро определим расстояние до одной из них. Во-вторых, время идет быстрее, чем раньше, эпоха удовлетворения не вечна -кое-кого из молодежи уже подташнивает от нее. Кому-то начинает хотеться чего-то настоящего… Разумная тварь должна принимать настоящие вызовы! Иначе какая же она разумная? Иначе она быстро превратится в тупого кальмара! Глядишь — и прорвемся когда-нибудь.