Сергей Рязанский - Можно ли забить гвоздь в космосе и другие вопросы о космонавтике

С другой стороны, этот же шум является сигнализатором того, что на станции всё в порядке. Если что-то случается, то первоочередная автоматическая реакция системы – выключение вентиляции. Момент внезапно наступившей тишины ты не пропустишь.

Конечно, привыкаешь. И конечно, ты его не слышишь в смысле внутреннего восприятия – он становится фоном. При этом любые небольшие отклонения в фоновом шуме сигнализируют тебе о проблемах. Например, какой-то насос начал работать громче – скорее всего, он сломался, и его придется скоро менять. И опытный космонавт по изменению шума может провести техническую диагностику.

Кроме шума других звуков нет. Избыточный шум ты создаешь сам: включаешь радио, музыку или фильм.

Такое происходит постоянно. И каждый прибор шумит по-своему. Ты реагируешь на переключение клапанов, на включение или отключение насосов. И ты точно знаешь, что такое «нормальный» шум и что такое «плохой» шум.

Как известно, человек способен привыкнуть к чему угодно. У кого-то бывают сложности на первом этапе, но в конце концов все привыкают. Впрочем, можно сказать и по-другому: к невесомости невозможно привыкнуть, потому что это удивительное состояние, своего рода реализация детской мечты о свободном парении.

Да, иногда возникает рефлекторное желание поставить или положить какой-нибудь предмет на плоскость. Но на самом деле быстро привыкаешь, что вокруг тебя невесомость, что всё летает. Ты не можешь что-то просто положить на стол – ты должен прикрепить предмет резиночкой или организовать «липкий» стол из широкого скотча. Приходится приучать себя к порядку. Если ты проводишь эксперимент, то должен создать себе зону, где будешь крепить приборы, пробирки, шприцы и прочее. И конечно, поначалу всё улетает, потому что ты не знаешь, как это надёжно удержать.

Другая частая ошибка землянина – резкие повороты при передвижении. Космонавты-новички, чтобы получить удовольствие от полета в невесомости, разгоняются, но, когда им нужно повернуть налево или направо, делают это по-земному, то есть просто поворачиваются, после чего влетают боком в какую-нибудь аппаратуру или стенку. Конечно, со временем ты привыкаешь поворачиваться плавно – многими мелкими касаниями и по пологой траектории. Но поначалу я летал весь в синяках.

То будет своеобразная сила притяжения. И она, конечно, ничего не изменит. Кровь в теле будет распределяться ровно так же, как и полагается в невесомости. Незакрепленные предметы так и будут летать. Человек будет ощущать себя привязанным к поверхности и утратит главное – свободу движения. При работе на станции, где используется любой свободный объем, бывает удобно парить, а обувь с магнитами понадобилась бы только для очень специфических задач.

У всех по-разному. Кто-то быстро привыкает, у кого-то получается медленнее, кого-то даже тошнит на первых витках. Я, например, как будто в невесомости родился и всё время в ней жил. На станции любил винтом влететь в люк, а потом в одно движение перелететь в другой модуль, потому что получал от этого огромное удовольствие.

Привыкаешь. Поначалу есть неудобства, ведь пока не знаешь, как передвигаться. Резкое движение – ты закручиваешься; неосторожный разворот – синяки. Но постепенно вырабатываются нужные рефлексы.

Самочувствие довольно своеобразное. В первые сутки, когда прилетаешь, происходит перераспределение жидкости в организме: всё приливает к голове. На Земле кровь депонируется в нижней части тела; а когда сила тяжести отсутствует, она распределяется равномерно по всему телу. Из-за этого возникает одутловатость лица. Еще появляются специфические головные боли – в затылке, из-за повышенного внутричерепного давления. Часто бывает и заложенность носа. Конечно, всё это неприятно, но терпимо, и искупается удовольствием от полета.