Хелла Хассе - Сидр для бедняков

— Я слыхал, ты играешь в автоматы, — сказал Блекер.

— Посмотрел бы ты на него там, — засмеялась негритянка. — Стоит у ящика, жмет на кнопки, чтобы не упустить шарик.

— Ерунда, — сказал Герри. — Еще не было случая, чтобы я проиграл. Сегодня четыре свободных игры и одна по лотерее.

Блекер воздержался от расспросов, так как ничего не понял в этой тарабарщине.

— Я хочу еще поиграть, — сказал Герри. — Пошли со мной. Там поставили новехонький ящик.

Блекер кивнул в знак согласия.

— Только у меня нет ни цента, — поспешил предупредить он.

Герри небрежно отмахнулся и хохотнул.

Все-то он понимает, подумал Блекер. По лицу видно, что Герри догадался, почему я здесь. И он благодарно засмеялся в ответ.

— Ишь, — заворчала негритянка, — развеселились.

— Джойс, заткни-ка рот, — одернул ее Герри. — Веди себя прилично.

Она только фыркнула и картинно повернулась на бок.

Герри взял свою сигару.

— Погасла, — сказал он и с брезгливой миной кинул ее в ведро за печкой. Из большой яркой коробки достал новую.

— Хочешь? — торжественно предложил он, протягивая коробку Блекеру.

— От такой не откажусь, Фонтейн, — благодарно произнес Блекер.

Он бодро зашагал вслед за Герри по улице. Баба пусть валяется в постели, а нам пора в путь. Блекер выпрямился и запыхтел сигарой. Над светловолосой головой Герри клубился такой же густой дым. Так и надо жить, с удовлетворением подумал Блекер, забыв о своих огорчениях.

Со вздохом они расстегнули верхнюю пуговицу на брюках. От восточного обеда осталось только полмисочки риса. Герри допил последнюю бутылку пива, рыгнул и подозвал стройненькую официантку.

— Два кофе и счет, девушка. — Он проводил ее взглядом. — Ах, какие грудки, что за тальица, какая попочка! — со знанием дела восторгался он. — И совсем недурно, что дома еще шоколадка в постели.

Девушка принесла кофе. Герри заглянул ей в лицо и сказал, что никогда не ел так вкусно.

Девушка смущенно отошла. Герри прищелкнул языком.

— Хороша! — воскликнул он. — Так на чем я остановился? Ах да, в ту пору я весь пошел красными пятнами. Зуд невыносимый. Вполне могла прилипнуть какая-нибудь зараза. За неделю у меня было восемь разных девок. Ей-богу правда, Вилли, — побожился он, заметив, что Блекер слушает его с интересом, но недоверчиво. — Липнут ко мне, как мухи. Иной раз трое уже сидят у меня дома, а четвертая звонит в дверь. Устаю с ними до смерти. Но должен сказать, держусь я прилично, вежливо. При знакомстве аристократически рекомендуюсь как господин Герард Фонтейн ван Хазелар. Они здорово клюют на это. — Он засмеялся, помешал кофе и постучал ложечкой по краю чашки. — Так вот, пришлось идти в больницу. Там меня заставили раздеться и ждать в чем мать родила, наконец приползли шестеро студентов и стали ходить вокруг. Ничего эти придурки не поняли, как и их профессор, который явился десятью минутами позже. Всучили какую-то мазь и велели прийти снова через неделю.

Блекер положил два куска сахару в ложечку и стал осторожно погружать ее в кофе, пока сахар не окрасился в коричневый цвет.

— Это был скипидар, которым я чищу рамки, — сострил Герри.

В большом сером «шевроле» они приехали на Плантаже-Мидденлан. Датье угостила их чаем. Полусложенная раскладушка все еще стояла в комнате. Видно, Датье догадывалась, что племянник может загоститься. На небрежно свернутых одеялах красовался его галстук. Блекер взглянул на него и оставил на прежнем месте.

Внимание Герри явно привлек буфет. Датье, видимо сообразив, что имеет дело с торговцем, который прощупывает ее, говорила не о стоимости буфета, не о продаже, а о своей матери, которая прятала на нижней полке шкатулку с деньгами. Она не давала Герри рта раскрыть, болтая без умолку о днях рождения и поминках, где настойку приходилось пить ложечкой, чтобы доставать изюм. Герри пробовал заикнуться о курительном приборе, стоявшем на камине, о зеркале, висевшем над ним, о фризских ходиках в коридоре. Все напрасно. Малейшая безделушка в доме Датье имела свою историю. Она сунула в руки Блекеру открытку.

— От квартиранта, — с гордостью сказала она.

Блекер перевернул открытку с видом морского побережья и прочел в левой половине слова, написанные школьным почерком: «Сердечный привет с солнечного юга. Б. Я. Т. Кок».

— Ужасно мило с его стороны, — сказала Датье. — В понедельник он возвращается.

Герри подал знак, что пора уходить. Блекер кивнул и встал.

— Очень приличный человек, — тараторила Датье. — Всегда в сером костюме, ходит тихо, не топает. Вежливый и воспитанный мужчина, ничего не скажешь.