Виталий Задворный - История Римских Пап. Том III. Григорий I – Сильвестр II

Помимо собственных произведений Григория I, в древнерусскую литературу вошли и его жизнеописания, написанные восточными авторами. С древнейших времен на Руси был известен патерик «Луг духовный» Иоанна Мосха, который на страницах своей книги несколько раз обращается к образу Григория I, восторженным почитателем которого он был.

В монашеской среде Востока, особенно в Византии, сформировалось негативное отношение к миру с его заботами, недостатками и пороками; другой характерной чертой было сформированное в ожесточенной борьбе богословских учений нетерпимое отношение к еретическим воззрениям. Поэтому эти мотивы часто присутствовали на страницах восточных аскетических сочинений. Древнерусские книжники, составлявшие сборники, наоборот, часто опускали сюжеты о развращенности мирской жизни, а также пассажи с обличениями ересей, но, напротив, не пропускали ни одного повествования о делах милосердия и сострадания. Поэтому сюжеты из «Диалогов» Григория пользовались особой популярностью древнерусских книжников и особенно – его рассказы о Феофане Милостивом, Бонифации Милостивом и другие подобные им повествования (Петров, 1872, с. 218–219).

Тот же мотив милосердия выделялся древнерусскими книжниками в жизнеописаниях Бенедикта Нурсийского и самого Папы Григория I. Очень характерным является «Слово о святомъ Венедикте, како искупи нища, у Бога испросивъ злато», сюжет которого был заимствован из «Диалогов» (II, 27). В «Прологе» этот краткий рассказ Григория I вырастает в большое повествование, предваренное введением, в котором дается характеристика отца западного монашества, где особо подчеркивается как личное нестяжание святого Бенедикта, так и нестяжание монахов основанного им бенедиктинского ордена. Этот рассказ, где изображен идеальный образ монаха, важнейшими добродетелями которого являются евангельская бедность, а также бескорыстное и радостное служение ближним, являлся, по-видимому, одним из аргументов в полемике «нестяжателей» против «иосифлян». В таком же ключе трактуется и образ самого Григория I. Образ щедрого и милосердного Римского Папы изображается древнерусским книжником в назидание или даже в укор монахам, охваченным жаждой стяжания материальных благ.

Об интеллектуализме древнерусских составителей сборников свидетельствует рассказ, озаглавленный «Слово Григория Двоесловца на подвигъ прочитающимъ и слышащимъ», в котором утверждается не характерный для Средних веков тезис: проповедь, а, следовательно, литературная и интеллектуальная деятельность, значительно важнее, чем совершение материальных чудес. И это несмотря на то, что в то время совершение чудес считалось высшим достижением и непременным атрибутом святых.

«Рече Григорий Двоесловецъ: больше есть чюдо словесное проповедание молитвы, помогающее еже словомъ учения обратити грешныя на покаяние, ниже восресити мертвеца. В семъ бо восстаетъ плоть и паки умираетъ, в оном же восстаетъ душа, во веки живуща. Аще ли отъ дела разумети хочеши истинно глаголющее: воскреси Богъ Лазаря телесно, что сотвори Лазарь? Помолче Писание о немъ, воскреси Богъ душу в Павле, что сотвори душа Павла? Силы многи учениемъ своимъ».

«Говорит Григорий Двоеслов: слово проповеди, которое помогает обратить грешников к покаянию самим словом учения, является большим чудом, чем воскрешение мертвого. Ведь в этом случае воскресает плоть, но затем все же умирает, а в первом случае воскресает душа, живущая вечно. Если хочешь в действительности понять это, то истинно скажу: воскресил Бог Лазаря телесно, чем прославился Лазарь? Молчит Священное Писание о нем. Воскресил Бог душу в Павле, что сделала душа Павла? Много великих дел учением своим».

Во второй половине XVII века фрагменты из сочинений Григория I входили в русскую литературу через переводные латинские сборники «Speculum magnum exemplorum» в русском переводе – «Великое зерцало», и «Elucidarius» – «Златой бисер», а в конце XVII века выдающийся русский поэт и драматург Симеон Полоцкий осуществил перевод «Пастырского правила».

В XIX веке значительная часть сочинений Григория I была переведена на русский язык, появилась обширная научная литература, посвященная его деятельности и творчеству.

Издания:Patrologia Latina, t. 75–79; Monumenta Germaniae Historica: Epistolae, t. 1–2; Dialogi de vita et miraculis Patrum Italicorum / / Ed. U. Moricca. Roma, 1924; The Pastoral Care. King Alfred's translation of St. Gregory's a Regula Pastoralis / Ed. N.R. Ker. Copenhagen, 1956; Homiliae in Hiezechihelem prophetam / Ed. M. Adriaen. Turnholti, 1971; Письма // Христианское чтение. Санкт-Петербург, 1834–1836, 1838–1841, 1843, 1854; Воскресное чтение. Киев, 1846–1847, 1849–1851, 1854, 1858–1861; Собеседования о жизни италийских Отцов и о бессмертии души. Казань, 1858 (переиздание Москва, 1996); Беседы на Евангелие. Казань, 1863; Правило пастырское, или о пастырском служении. Киев, 1873 (переиздание Журнал Московской патриархии 9-12 (1977); 1–3 (1978); Диалоги (фрагменты) // Задворный В.Л. Святой Григорий Великий и его «Диалоги о жизни и чудесах италийских Отцов и о бессмертии души» // Theologia 1 (1993), с. 13–33; Избранные творения. Москва, 1999; Патерик Римский. Диалоги Григория Великого в древнеславянском переводе / Подготовка и предисловие К.М Дидди. Москва, 2001; Фрагменты // Задворный В.Л. Сочинения римских понтификов I–IX веков. Москва, 2011, с. 405–417.