Паскаль Буайе - Объясняя религию. Природа религиозного мышления

Поэтому я бы советовал новообращенным не торопиться заваливать окружающих связными и последовательными доводами в пользу определенных метафизических постулатов, а вместо этого подбрасывать им побольше возможностей вывести на основе этих постулатов релевантные толкования тех или иных ситуаций. Однако религии не нужны консультанты, поскольку именно так она и действует. Распределение по разным системам прекрасно знакомо антропологам, которые знают, что религии по всему миру имеют тенденцию к мультимедийности и мультисистемности. Мы знаем, что религиозные представления передаются в одном и том же человеческом обществе разными способами и в разных контекстах. Люди поют, рассказывают увлекательные истории, пользуются нравственной интуицией, воспроизводят опасные ситуации, танцуют, принимают наркотики, впадают в транс и т. д. Разумеется, конкретный арсенал используемых приемов сильно разнится от общества к обществу, но в общем и целом ни одна религия не ограничивается одним-единственным видом переживаний.

Как однажды сказал Ричард Докинз, религия «передается» людям только одним путем, и путь этот наследственный. В конце концов, лучший способ угадать вероисповедание человека – выяснить вероисповедание его родителей. Это, разумеется, не значит, что принадлежность к буддистам или мормонам определяется сочетанием хромосом. В своей ироничной ремарке Докинз подчеркивал обстоятельство, которое верующие часто считают само собой разумеющимся и которому остальные не устают поражаться: люди, как правило, исповедуют религию своего сообщества, а другие отметают как не имеющие к ним отношения.

Эта тема часто всплывает в непрекращающихся и, по сути, бесконечных спорах между религиозными и нерелигиозными представителями современного мира. Верующие с помощью хитроумных доводов доказывают, что материалистическое или нерелигиозное мировоззрение ущербно и бездуховно, а религия предлагает более полный и широкий взгляд на человеческое бытие. Неверующим интересно, почему общие вопросы метафизического характера так часто, словно по невероятному совпадению, приводят людей к той же самой разновидности религии, которую исповедовали их отцы, праотцы или другие авторитетные старейшины.

Склонность перенимать представления родителей (то есть в более широком смысле – представления многочисленных окружающих) – тоже следствие множественной активации когнитивных систем при самых разнообразных обстоятельствах. Мало кто из христиан будет часами размышлять о таинстве Троицы, воскрешении из мертвых и других теологических загадках. Большинство мыслей религиозного характера связаны с конкретными ситуациями, конкретными людьми, конкретными чувствами. Это значит, что такие представления действительно активируются в самых разных обстоятельствах с разной направленностью умозаключений. Но это подразумевает в том числе и то, что на усвоение религиозных представлений принципиально отличным от принятого в данном социальном окружении способом потребуются дополнительные усилия. Чтобы делать на основе определенной концепции бога умозаключения нравственного характера, или связанные с заражением, или из области интуитивной психологии, нужно окунаться в самые разные контексты, где может использоваться эта концепция. Для этого требуется окружение, которое тоже применяет эту концепцию. Дело не только в том, что человек желает оперировать теми же представлениями, что и вся остальная группа. Дело в том, что некоторые представления настолько тесно связаны с социальным взаимодействием, что наличие их лишь у одного члена группы было бы странно и даже маловероятно.

Это возвращает нас к ключевому вопросу: почему одни люди верят, а другие нет? Я описываю религию с точки зрения когнитивных процессов, идущих в любом человеческом мозге, являющихся неотъемлемой частью его нормального функционирования. Значит ли это, что неверующие ненормальны? Или, перефразируя в более оптимистичном ключе, что они сумели сбросить оковы заурядности?

Как хотелось бы получить точный и осмысленный ответ на вопрос, почему такой-то верит в то-то и то-то, а другого это верование оставляет совершенно равнодушным. Хотелось бы, потому что нас (людей в целом, не только психологов или антропологов) интригуют различия. Более того, мы запрограммированы обращать на них внимание, поскольку взаимодействие с другими – наш основной ресурс, а оно в известной степени зависит от того, каковы эти другие. (Именно поэтому для психолога-первокурсника зачастую самая интересная дисциплина – это психология личности, занимающаяся различиями между людьми, а не остальные разделы психологии, рассказывающие, чем человек отличается от холодильника, устрицы, таракана, жирафа и шимпанзе.) Это сильнейшее стремление понять, в чем уникальность каждого человека, часто служит предметом размышлений, обсуждений и проверки гипотез в разговорах по всему миру.