Ольга Яворская - Валюшкины рассказы

– А еще… – вдруг она тихо сказала вслух. – Я так хочу выступать на концерте, а не быть запасной! И если это возможно, Матушка Божия, то разреши мне танцевать в костюме чебурашки, – она всхлипнула, и спрятанная обида вдруг неожиданно вылезла наружу и превратилась в слезный поток, который никак невозможно было остановить. – Я так сильно этого хочу… – ревела она уже по-настоящему, давя в себе всхлипы и вздохи, чтобы никто ее не слышал. – Прости, что прошу тебя об этом…

Плечи вздрагивали от новых приступов боли, но она продолжала лепетать: «Прости, что я прошу тебя об этом…»

Катя вытирала платком слезы, пытаясь успокоиться, и никак не могла отойти от иконы. Она прислонилась к ней лбом и только тогда почувствовала, что начинает приходить в себя.

Дорога домой показалась очень короткой. С легкостью на душе, размахивая портфелем, она чувствовала, что сделала сейчас что-то очень-очень большое и важное. И от этого ощущения появилась какая-то непонятная внутренняя уверенность и покой, которых за свои девять лет она никогда не помнила.

****

Как всегда, перед новогодним концертом царила привычная суета. Все бегали, переживали, стараясь дорепетировать уже давно подготовленные номера. Нарядно одетые дети задорно смеялись. Катя пришла в шумный зал и села на свое любимое место в третьем ряду.

– Катя! Катя! Бондарь! Да толкните же ее кто-нибудь! Она что, оглохла, что ли? Катя-я-я! – крик превратился в ор.

Она оглянулась на голос в сторону сцены. На сцене стояла запыхавшаяся хореограф и махала ей рукой.

– Иди сюда скорей! Скорей, тебе говорят! – размахивая уже двумя руками, кричала Татьяна Михайловна.

Катя быстро вбежала на сцену.

– Света не пришла. Температура. Будешь танцевать вместо нее с Сашей Салтановым.

У Катьки все оборвалось внутри. Мурашки то ли радости, то ли страха от неожиданности побежали по телу.

– Пошли быстрее, надо костюм на тебя подогнать, – она уже тянула ее за руку в сторону костюмерной.

Костюм явно на ней не сходился. Жирненькие бочка и животик натянули ткань так, что, казалось, она сейчас лопнет. Что было впору, так это шапочка с большими ушками. Татьяна Михайловна и костюмер с ужасом смотрели то на часы, то на бройлерную чебурашку.

– Так, времени мало, – начала закатывать рукава костюмер. – Снимай юбку!

Умелыми движениями она надпорола швы и за несколько минут из куска похожей ткани сделала вставку.

– Вот теперь все село на свои места, – любовалась она.

– Ну, не стандарт, конечно, – согласилась хореограф, – но ситуация спасена. Через десять минут ваш выход, – объявила она уже переодетым крокодилам и чебурашкам.

К Кате подошел Саша Салтанов:

– Ты, главное, не нервничай, – деловито сказал он. – Если что-то забудешь, я подскажу.

– Спасибо, – застеснялась Катя. – Только я ничего не забуду и постараюсь никого не подвести.

Заиграла музыка «голубого вагона». Состояние какого-то необъяснимого восторга и счастья охватило Катьку. И всего-то несколько минут танца – а ощущение, что она на сцене прожила маленькую, но счастливую жизнь своей чебурашки.

Им долго хлопал зал. Красочные костюмы восторгали всех участников концерта. Никто не заметил вставки на юбке. Все были очень довольны и веселы.

– Вот видишь, Катя, и ты наконец пригодилась! Вот что бы мы сейчас делали без нее? – обратилась Татьяна Михайловна к костюмерше. – Пришлось бы и мальчика снимать с танца. Ох, как хорошо, что все обошлось!

В воскресный день Катя предложила маме зайти в храм. Она сразу подбежала к иконе «Нечаянная Радость» и прислонилась к ней лбом.

– Спасибо тебе, Матушка милая. Я танцевала… Всем понравилось… Спасибо. Я люблю тебя.

– Что ты там шепчешь? – подошла мама.

– Благодарю. Она опять сделала чудо.

По дороге домой Катя рассказывала ей свою историю. Мама внимательно слушала и гладила ее по голове.

– Какая ты у меня скрытная, но сообразительная! Теперь ты знаешь, доченька, кто тебе всегда может помочь.

После этого новогоднего выступления Катю стали брать с собой на все выездные концерты и стали шить дополнительный костюм для нее. И совсем непонятно: каким-то необыкновенным образом кто-то из участников перед самым выездом по разным причинам выбывал из группы, и ей выпадало счастье танцевать и белого лебедя, и бабочку, и даже одну из лошадок конной тройки. И когда-то глубоко спрятанная обида уже давно растворилась где-то внутри. Она чувствовала себя нужной и радовалась этому.