Ольга Яворская - Валюшкины рассказы

– Мама! Я увидела! – она показывала пальцем вверх и тянула мамину руку за собой.

– Тихо. Здесь нельзя громко говорить, – прошептала мама.

– Так все равно почти никого нет, – не унималась взъерошенная Катька.

Мама наклонилась к уху дочери:

– Помни о нашей тайне. Я хочу тебя познакомить с другой иконой. Вот тебе свечка. Пошли.

Они пересекли центр храма и направились в правый придел. Несколько колон были со всех сторон украшены незнакомыми иконами. Катя вертела головой в разные стороны, пытаясь прочитать надписи над ними и хотя бы еще кого-нибудь запомнить, но ничего не выходило.

Вдруг мама остановилась около одной колоны, на которой висела красочная непонятная икона. Почему-то Матерь Божия была справа, а слева перед ней на коленях стоял мужчина со склонившейся головой в зеленом кафтане. Глаза Божией Матери смотрели на мужчину, и маленький Иисус Христос показывал ему свои ручки, по которым текла кровь.

– Это икона Божией Матери «Нечаянная Радость», – тихо сказала мама.

– А это кто перед ней на коленях? – поинтересовалась Катя.

– Это, доченька, разбойник, который грабит, убивает, а потом приходит и рассказывает ей об этом.

– А она что?

– А она его вразумляет, показывая ему израненные ручки своего сына, Иисуса Христа, которого он, сам не осознавая того, убивает своими злодеяниями.

– Тогда его нужно самого убить, если он убийца, – возмутилась Катя.

– Он думает, что таким образом наказывает злых и жадных людей и приносит пользу обездоленным, – ответила мама.

– И что она сделает с ним?

– Покажет, что он делает неправильно. Никто никому не должен вредить, даже если тебе сделали очень большое зло.

– Мама, а почему она Нечаянная Радость?

– Да потому, что разбойник, убивший и ограбивший большое количество людей, сам понимал, что не имеет прощения. Очень сильно раскаялся в содеянном, плакал и молился. А Она упросила Сына своего простить его. И Господь простил! А для разбойника это была неожиданная, нежданная радость.

– А наш суд дал бы вышку, – вздохнула обескураженная Катька.

– Вот этим-то и отличается суд Божий от человеческого. Поэтому мы и не имеем права никого судить. А только лишь один Бог. Смотри. Ты сейчас поставишь свечку этой иконе и попросишь ее, чтобы сбылось твое желание. А потом увидишь, что будет. И, как только тебе будет плохо, ты иди сразу сюда и ничего от нее не утаивай.

– А ты тоже просишь ее о чем-то?

– Конечно.

– И всегда все сбывается?

– Сбываются только те просьбы, которые мне должны быть на пользу.

– А если мы попросим об одном и том же?

– Ну, как раз и посмотрим, насколько мы достойны, чтобы это исполнилось.

Они с улыбкой посмотрели друг на друга и одновременно, шепча под нос вполголоса, поставили свечи с разных сторон подсвечника.

Шли домой молча. Катька оглядывалась на сияющие купола и про себя твердила, твердила свое желание. Состояние блаженства не покидало ее. Она не могла понять только одного: ну почему разбойник столько наразбойничал, а его даже не наказали? «Ух, бы я ему! Что в те времена могли сделать? Ну, голову отрубать, конечно, не подходит. А вот выпороть при всех – это еще и мало! Какой добрый Бог! А может, я еще чего-то не знаю?..»

Незаметно дошли до дома, пообедали.

– Мам, я на улицу к девчонкам!

– Только не допоздна. Слишком самостоятельная стала в последнее время.

– Угу, постараюсь, – на ходу натягивая шубку, прокричала Катька.

…Какое счастье, что есть зима, что есть снег, что есть каток и орущий на весь район Кола Бельды с обещанием увезти кого-то в тундру! А главное – что есть старенькие коньки! Время летит на катке и в играх незаметно. Уже стемнело.

«Ох, опять мама рассердится! Ну как ей объяснить, что детям нужно движение! Дома ведь все равно делать нечего».

Не придумав, кроме оздоровительных для тела и для похудения аргументов, запыхавшаяся Катька, с красными от мороза щеками, распахнула дверь комнаты. Никто не встретил на пороге. В комнате горела тусклая лампа, освещая застывший силуэт мамы, вжавшейся в кресло с каким-то листком в руке.

– Мама, я пришла. Что с тобой? – испугалась девочка.

– Иди ко мне, дочка. На, посмотри, – она протянула ей листок.

Катя быстро подошла к креслу, взяла в руки листок. Это была срочная телеграмма. Она быстро развернула ее и прочла на приклеенных белых полосочках печатные буквы: «23 декабря буду утренним поездом. Приезжаю совсем. Очень люблю. Целую. Папа».

– А сегодня ведь 22 декабря! – закричала обрадованная Катька.