Мухаммад Бехешти - Мир накануне ислама

Плотина Ма’риб играла важную роль в развитии процветавшего благодаря ей Йемена. Страбон (ок. 63 г. до н. э. – 26 г. н. э), известный греческий географ и путешественник, чье имя часто упоминается в анналах истории, записал множество удивительных фактов о городе Ма’риб, о его чудесах и прекрасных дворцах. Эти заметки цитируются во многих трудах по истории. Город притягивал к себе путешественников с разных концов света и благоденствовал вплоть до II в. н. э., после чего Ма’риб стал приходить в упадок. Интересный момент, на который указывают историки, заключается в том, что люди не могли в одиночку поддерживать плотину в надлежащем состоянии. Эта задача была возложена на их правителей. Но их власть перестала быть эффективной, большую часть времени они уделяли пирам и яствам и к охране плотины относились безответственно, хотя йеменцы ожидали, что они все же будут исполнять возложенные на них функции. В начале II в. н. э. плотина Ма’риб стала настолько обветшалой, что все поняли: она обрушится в течение ближайших одного-двух десятков лет. Поэтому арабы-кахтани стали покидать свои дома, опасаясь, что в случае прекращения работы плотины у них не будет воды для орошения полей и выращивания плодов. Они также боялись, что с прорывом плотины поток воды разрушит их жилища и сметет все на своем пути. Все эти страхи побудили кланы кахтани к переселению.

Одна их часть мигрировала в сторону Хиры и Ирака. Они расселились на берегах Тигра и учредили правление Муназара ( али мунзир ). В силу своего соседства с Ираном они, по всей вероятности, поддерживали политические отношения с персидскими властями. Другая группа переселилась на территорию современной Иордании и обосновалась в цветущей долине реки Иордан. Это были первые из арабов, которые поселились там и основали гассанидскую династию, имевшую дипломатические отношения с Римом. Третья группа эмигрировала в Йасриб (сегодняшнюю Медину), который в те времена был еврейским городом, однако этот вопрос мы осветим чуть позже, в главе, посвященной иудаизму. Арабы этой группы образовали два племени – аус и хазрадж , осевшие в Йасрибе, где была плодородная земля и вода. Эти два племени часто упоминаются в истории ислама.

Еще одна группа, а именно бану хуза‘а , переместилась в Мекку и схлестнулась с мекканскими арабами-‘аднани, вытеснила их и взяла Мекку под свой контроль. Наконец, последняя группа арабов-кахтани, бану ‘адди, отправилась в Неджд и установила власть над большей частью пустыни.

Стоит отметить, что для цивилизованных людей, привыкших к городской жизни и обладавших развитой социальной организацией, случившееся было ужасной катастрофой, ибо они вынуждены были покинуть родные земли и жить в общинах в тех местах, где можно было добыть пищу.

Те из них, кто направились в Шам, учредили там правление гассанидов, а переселившиеся в Хиру основали династию али мунзир (На‘маниды и Муназариды). О йеменцах, переселившихся в Медину, а именно о племенах аус и хазрадж, будет рассказано в следующих главах. Группа, мигрировавшая в Мекку, выгнала оттуда менее развитых ‘аднанитов. Арабы-кахтани, которые двинулись в Аравийскую пустыню, стали властвовать над ее широкими просторами.

Остальные арабы, оставшиеся в Йемене из-за своей лени или в надежде на то, что в результате прорыва плотины ничего дурного не произойдет, были уничтожены в конце II в. н. э. водным потоком ‘Арим. Эти события упоминаются в Священном Коране, в суре «Саба», содержащей краткую историю Йемена.

Таким образом, структура Аравии во II в. н. э. была следующей: часть арабов правила территорией современной Иордании и соседствовала с Древним Римом; другая группа основала город-государство в том месте, где располагается сегодняшний Ирак, а также Хира, и эта страна граничила с Ираном. Еще одна группа обосновалась в Йасрибе и жила бок о бок с иудеями, и, наконец, последняя группа арабов-кахтани поселилась в Мекке и ее предместьях. Такова была ситуация, сложившаяся за четыре века до появления ислама.

Все историки единодушны в том, что высшей точкой развития доисламской арабской культуры была поэзия, какой не бывало прежде. Известный историк по имени Йа‘куби писал, что поэзия для арабов заменяла науку, философию, историю и что угодно еще [12]. Если у араба появлялась ценная мысль, он облекал ее в форму нескольких поэтических строчек и выражал ее таким способом. Если бы кто-либо задал вопрос, что представляла собой тогда арабская культура, то ответить можно было бы так: «Несколько стихотворных строф».