Коллектив авторов - «Ислам, имеющий мирную и добрую сущность». Дискурс о традиционном исламе в среде тюрок-мусульман европейской части России и Крыма

Подводя итоги анализа дискурса «традиционного ислама» в Башкортостане, можно выделить несколько факторов, оказавших существенное влияние на формирование представлений о «традиционном исламе» в республике.

1. Специфика религиозной идентичности. Большинство населения признает свою принадлежность к исламу, но не ориентируется на конкретные религиозные объединения (ЦДУМ, ДУМ РБ) и их идеологию. Исламская идентичность во многом является частью этнической идентичности.

2. Национальный фактор. Башкирские общественно-политические организации пытаются курировать конфессиональную сферу в республике, негласно участвуют в деятельности духовных управлений и исламских джама‘атов .

3. Внутриконфессиональные противоречия. Кризис в муфтиятах, позиционирующих себя приверженцами «традиционного ислама», но не способных объединить молодежь, обратившуюся к исламу. На фоне значительного омоложения кадров духовенства Башкортостана прослеживается конфликт поколений. Происходит передел сфер влияния религиозных деятелей с традиционными взглядами и молодых, радикально настроенных, имамов.

4. Прерванная традиция. Ислам к 1980‐м гг. был практически полностью вытеснен из общественной жизни и сохранялся в обрядовой форме. Дискурс «традиционного ислама» в постсоветском Крыму

Э. С. Муратова Введение

После распада СССР Крым в форме автономной республики развивался в составе украинского государства. Особенности его религиозной политики продиктованы прежде всего сравнительно либеральным законодательством Украины в сфере религии [596]. Либеральность законов в полной мере сказалась на процессах в мусульманской умме страны. Крым, как регион с наибольшим мусульманским населением [597], демонстрировал многообразие исламских течений, практик и дискурсов. Официальные и неофициальные исламские организации, используя арсенал ресурсов (институциональных, финансовых, информационных и др.), конкурировали за влияние на крымских мусульман. Государство в основном занимало позицию стороннего наблюдателя, напрямую не вмешиваясь в ход внутримусульманских процессов. Проблема разногласий в среде крымских мусульман, их разделения на последователей разных течений была преимущественно внутренним делом крымскотатарских этнических институтов и практически не фигурировала в дискурсе официальных лиц [598].

Ситуация стала кардинально меняться весной 2014 г. Переход Крыма под юрисдикцию России ознаменовался изменением политико-правовых основ жизни крымчан, расклада сил в мусульманском сообществе полуострова и трансформацией его дискурсов. По прошествии семи лет можно констатировать, что утвердившаяся в России модель государственно-исламских отношений в достаточно полной мере внедрена в Крыму. Это видно по характеру коммуникации государственных органов с официальными институтами мусульман, по присутствующему в публичной сфере дискурсу «традиционных/нетрадиционных» исламских течений и по установленным правовым рамкам регулирования их деятельности. «Борьба с экстремизмом и терроризмом», развернутая российским государством, стала неотъемлемой частью новых крымских реалий. Трансформационные процессы в мусульманской умме Крыма после изменения его государственно-правового статуса предопределили актуальность нашего исследования. Его цель – показать ситуацию вокруг дискурса «традиционного ислама» до и после событий 2014 г.

Глава написана с использованием данных полевых исследований, проведенных автором на протяжении последних восьми лет. В их числе исследования «Прошлое, настоящее и будущее крымских татар в дискурсе мусульманского сообщества Крыма» [599](2012), «Ценности и потребности крымских татар» [600](2017–2019), а также контент-анализ материалов крымских СМИ. Теоретические посылки автора исходят из концепции ислама как дискурсивной традиции известного антрополога Талала Асада, изложенной в его работе «Идея антропологии ислама» [601]. В ней ученый утверждает, что ислам – это в первую очередь дискурсивная традиция, которую нужно рассматривать в тесной связи с концепциями прошлого и будущего, с отсылками к конкретным практикам в настоящем [602]. Асад полагает, что споры и конфликты о форме и значимости религиозных практик являются органичной частью любой исламской традиции. В этом плане дискуссии о «своем/чужом» исламе, развернувшиеся в постсоветском Крыму, сопровождаемые спорами о важности тех или иных религиозных традиций крымских татар, хорошо вписываются в эту концепцию.