Коллектив авторов - «Ислам, имеющий мирную и добрую сущность». Дискурс о традиционном исламе в среде тюрок-мусульман европейской части России и Крыма

Учение шейха Назима отличается синкретизмом вплоть до заимствования элементов христианства, буддизма и нью-эйдж, а также гибкой политикой по привлечению новообращенных мусульман. Для людей (в том числе и в России), разочарованных в западной культуре и ищущих просветления с Востока, предлагается вестернизированная форма суфизма с включением уже привычных для западного сознания образов и понятий. Ключевыми моментами проповеди становятся ожидание конца света, борьба с индивидуализмом и эгоизмом, развитие духовности, получение божественной энергии, самореализация и самосовершенствование. Мусульманский зикр превращается в «суфийскую медитацию». Шейхи Хакканийа выступают как непримиримые противники салафитов [574].

Сторонники тариката в Башкортостане, оставаясь последователями Назима ал-Хаккани, официально объявили традиционным направлением в исламе суфизм тариката Накшбандийа и признали своими шейхами известных религиозных и общественных деятелей, просветителей в Волго-Уральском регионе. Для распространения своих идей лидеры тариката используют башкирские исторические сюжеты и национально-культурные памятники (чаще всего могилы известных религиозных деятелей республики); адептов с экстрасенсорными способностями (для демонстрации караматов – чудес, сверхъестественных явлений); иностранных проповедников; антисалафитскую риторику; медиаресурсы.

В 1990‐е гг. влияние национальных движений на политический процесс было очень высоким. Активизировавшиеся национальные организации в период «парада суверенитетов» спровоцировали противостояние этнических групп на политическом уровне. Политические элиты национальных республик в составе Российской Федерации были заинтересованы в духовно-идеологической поддержке со стороны религиозных объединений для укрепления национальной идеологии. Каждая республика стремилась к централизации власти в духовной области. Национальный фактор сыграл важную роль в дезинтеграции мусульманских общин Башкортостана и Татарстана, идеологи национальных движений поддержали разделение общин и выход их из-под юрисдикции ДУМЕС.

Пользовавшийся большим авторитетом Башкирский национальный центр «Урал» (БНЦ), созданный в 1989 г., выступил за максимально возможную степень суверенитета Башкортостана, а во внутренней политике – за национальный характер кадровой, культурно-языковой и экономической программ [575]. БНЦ много сделал для распространения ислама. Под его эгидой Коран был переведен на башкирский язык [576], издано немало другой религиозной литературы, организованы различного рода образовательные программы, инициирован сбор средств на строительство мечетей.

Религиозная программа БНЦ включала в себя развитие ислама среди башкир и воссоздание Духовного управления мусульман времен Башкурдистана [577].

Не преувеличивая роль национального фактора в создании муфтията, следует, однако, отметить, что взаимоотношения с национальным движением для религиозных деятелей имели ключевое значение в борьбе за влияние. БНЦ выступил инициатором создания ДУМ РБ, выбрав лидером Нурмухамета Нигматуллина, башкира по национальности, получившего религиозное образование. В ходе переговоров ему была обещана поддержка в воссоздании духовного управления. В книге о Н. Нигматуллине отмечается, что Башкирский народный центр «Урал» неоднократно обращался к нему с предложением восстановить ДУМ РБ. Под влиянием этих предложений будущий муфтий стал обращать внимание на «неравномерное отношение к мусульманским обществам со стороны руководства ДУМЕС („центристов“) и почувствовал стремление распространять и укреплять исламскую веру среди башкирского народа» [578]. С каждым днем он все больше убеждался в правоте деятелей «Урала».

Религиовед С. Б. Филатов, изучавший государственно-конфессиональные отношения в Башкортостане в середине 1990‐х гг., отмечал, что конфликт между ЦДУМ и ДУМ РБ – это религиозный спор, прямо не связанный ни с башкирским национальным движением, ни с утверждением башкирской государственности [579]. Руководство ДУМ РБ отличается, по мнению исследователя, «ортодоксальным» настроем, в отличие от Талгата Таджуддина, ориентированного на ценности современной цивилизации – свободу и демократию, на так называемый «евроислам». В отличие от ЦДУМ, стремящегося установить как можно более тесные отношения с РПЦ, ДУМ РБ имеет с ней в основном формальные, протокольные контакты. Т. Таджуддин обвинял лидеров ДУМ РБ в распространении политического и религиозного экстремизма, национальной вражды и связях с ваххабитами. ДУМ РБ вменял Т. Таджуддину в вину аморальное поведение, сервилизм перед российскими властями, экуменизм, извращение истин ислама [580].