Георгий Ореханов - Лев Толстой. «Пророк без чести» - хроника катастрофы

Обратим внимание, что первое полное издание на русском языке романа «Воскресение» появилось в Англии к концу 1899 г. и затем было неоднократно повторено, а синодальный акт был издан более чем через год. Это означает, что церковный документ мог появиться только при наличии определенной группы церковных деятелей, готовых подготовить и осуществить эту сложную задачу, а также взять на себя ответственность за нее. Очевидно, престарелый митрополит Иоанникий (Руднев) не нашел в себе решимости совершить подобный открытый демарш, понимая, что он вызовет общественный скандал. Однако и он, как мы видели, вынужден был в марте 1900 г., во время тяжелой болезни Л. Н. Толстого, издать, вероятно, как указывает в своих воспоминаниях В. М. Скворцов, под давлением духовенства секретный циркуляр о невозможности церковного погребения писателя и его заупокойного поминовения по церковному чину.

Митрополит Иоанникий скончался 7 июня 1900 г. Мужественный и продуманный церковный шаг, фактически акт церковного исповедничества, принятый крайне критично русской либеральной интеллигенцией, но канонически и исторически неизбежный, был осуществлен после того, как пост первенствующего члена Св. Синода 9 июня 1900 г. занял очень популярный в церковной среде и среди молодых академических преподавателей митрополит Антоний (Вадковский). Обратим внимание, что от этого назначения до издания синодального акта 20–22 февраля прошло всего около девяти месяцев.

б) Непосредственного отношения к идее отлучения К. П. Победоносцев не имел, но как постоянный автор официальных документов и их редактор был привлечен к составлению акта, причем, с точки зрения В. М. Скворцова, подготовка отлучения проходил а без ведома императора .

в) Окончательный текст отлучения был существенно смягчен по сравнению с исходным вариантом.

г) И еще одно. Обращают на себя внимание – как в связи с историей секретного циркуляра митрополита Иоанникия, так и в связи с подготовкой синодального акта 1901 г. – инициативы священнослужителей (священников И. Фуделя и Г. Петрова), о первой из которых (обращение с письмом к автору воспоминаний) В. М. Скворцов в своих воспоминаниях сообщил, а о второй (апология толстовства на обсуждении реферата Д. С. Мережковского) умолчал. Конечно, только воспоминаний В. М. Скворцова для утверждения, что именно действия священнослужителей послужили причиной активизации церковной власти и эскалации церковных прещений в адрес Л. Н. Толстого, совершенно недостаточно. Но следует более серьезно задуматься над вопросом, не был ли косвенной причиной этой эскалации страх священноначалия по поводу того, что недоумения и даже симпатии, связанные с именем писателя, получат более широкое распространение именно в церковной среде?

5. «Слово в Неделю Православия», произнесенное в Исаакиевском кафедральном соборе 18 февраля 1901 г. Слово произнес архимандрит Сергий (Тихомиров), в то время ректор Петербургской семинарии, в будущем митрополит Токийский. Обратим внимание на то, в какой именно день эта проповедь была произнесена: снова это Неделя Православия, т. е. первое воскресенье Великого поста! И это тот самый день, когда К. П. Победоносцев получает задание готовить проект синодального документа о Толстом. Таким образом, хотя писатель в проповеди не был назван по имени, церковная власть хотя бы частично реализовала свое намерение: в знаковый для Церкви день с высокого церковного амвона был произнесен, правда, очень осторожный и умеренный, но все-таки приговор писателю.

Главная цель проповеди заключалась в том, чтобы объяснить, в чем смысл анафемы «на тех, которые своими заблуждениями уже давно по существу отлучили себя от Церкви». Вторая цель: опровергнуть мнение, что, анафематствуя еретиков, Церковь не поступает по Христовой любви. Другими словами, очевидно, что это «Слово» представляет собой подготовку общественного мнения к предстоящему акту, который был обнародован через несколько дней. Сразу создается впечатление, что в «Слове» речь идет не вообще о смысле чина в Неделю Православия, не вообще о еретиках, а конкретно о Толстом, который, повторяю, по имени не назван.

Далее в «Слове» свидетельствуется, что заблуждающиеся сами рвутся из объятий Церкви, а она готова всегда принять их обратно в свое лоно с «любовью безграничной». Исключение составляет случай, когда заблудившийся упорно пребывает в своем заблуждении и с помощью сатаны продолжает «похищать овец из стада Христова», причем последний случай особенно опасен для Церкви, если совершает его «лицо влиятельное». В этом случае, как и в истории коринфской церковной общины (1 Кор. 5), Собор «не останавливается перед суровостью наказания», чтобы спасти заблудшего с любовью хотя бы «страхом из огня» и предает такового сатане во измождение плоти, но с целью «да дух спасется». Также и в наше время Церковь, сурово изрекая истину о заблудших голосом любви, спасающей страхом из огня, готова не менее громко провозгласить «утвердите к ним любовь» (2 Кор 2:8), если заблудшие придут в разум истины и покаются. В «Слове» подчеркивается, что эта крайняя и суровая мера применяется только в случае, если уже не помогают прочие предварительные меры. Наконец, подробно перечисляются все догматические заблуждения этих лиц, которые потом были кратко упомянуты в тексте самого определения (в том числе, между прочим, провозглашается анафема и на «дерзающих поднимать свою святотатственную руку на помазанника Божия»): отрицание бытия Божия, Промысла, отрицание Бога духовным существом, отрицание Божественного достоинства Христа и Святого Духа, необходимости искупления, приснодевства Пресвятой Богородицы, вечной жизни, церковных таинств, святых икон. Заканчивается «Слово» утверждением, что все эти лица «сами себя отделили от Церкви» [518].