Иоанн Сан-Францисский (Шаховской): Время веры

Иоанн Златоуст справедливо сказал: «богатые и сытые, равнодушно взирающие на голодных и нищих, и не помогающие им, равны убийцам». Конечно, равны преступникам и те, которые, имея возможность помочь хотя бы одной жертве преступлений этого мира, проходят мимо человеческих страданий, занятые одним своим благополучием.

В простых словах Христос, знающий сердца людей, открывает всю глубину мрака, сгустившегося над человечеством, и показывает главный грех всех времен и народов: н е м и л о с е р д и е. И когда, вникая в эту истину, мы начинаем ужасаться кромешной тьме нравственного человеческого сознания, — тихая небесная заря — милосердие — восходит над землей. И за нею видно само Солнце Божественной Любви — Христос.

Проезжал тем же путем около Иерихона Самарянин некто и, увидев на дороге окровавленного человека, с ж а л и л с я над ним. Вот всё, что произошло: с ж а л и л с я над ним. Всё другое было только следствием этого: один человек с ж а л и л с я над другим человеком. Свершилось близкое ко всем чудо, через которое самый грешный и слабый человек делается причастником божественной силы, правды и славы.

Жалость двигает больше, чем каменными горами, — она двигает каменными сердцами. «Истинно говорю вам, если кто скажет горе сей: поднимись и ввергнись в море, и не усумнится в сердце своем, но поверит, что сбудется по словам его, — будет ему, что ни скажет» (Мк. XI, 23). Это слова Христа. Жалость в мире — есть чудо. Каменные горы передвигать с их места никому не надо. Истинное чудо есть жалость.

Бог хочет этого чуда, жалости одного человека к другому. Тут сила высшей жизни.

Истинное милосердие всегда просто и деятельно. Оно есть воля, готовая на всякий труд, сердце соглашающееся перенести всякую скорбь, ради любви.

Истинное милосердие деловито. Оно соединяет в себе небо и землю, и помогает не только в чувствах и намерениях, но — сейчас же тут, на этой сухой, пыльной земле меж Иерусалимом и Иерихоном.

Таковым именно было милосердие Самарянина, о котором рассказал миру Христос. Продуманная заботливость его показывает глубину его жалости. Подойдя к лежащему на дороге раненому, он тотчас «перевязал ему раны», смягчив их маслом, промыв вином, и «посадив его на осла, привез в гостиницу и позаботился о нем» (ст. 34). Так говорит Евангелие.

После этого Милосердный Самарянин мог бы уехать с чистой совестью. Но нет, — «на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал: „позаботься о нем“». Казалось бы, теперь уже всё сделано им. Но совесть этого человека продолжает быть неудовлетворенной: он обращается к хозяину гостиницы и говорит ему: «если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе». Какое излучение истинной ч е л о в е ч н о с т и.

Ведь все могут поступать «т а к ж е» (ст. 33)... Много и сейчас в мире около нас людей, израненных грехом, оскорбленных злом этого мира, лежащих и страдающих на разных дорогах. И можно помочь им.

Я вижу эту небольшую каменную гостиницу Милосердного Самарянина на дороге меж Иерусалимом и Иерихоном. Это малый дом, в нем никто не обитает, но его знают все паломники Святой Земли… Дорога пустынная вьется среди гор, спускаясь к Иерихону. Вокруг — мертвые горы. Это сердца. Кого? Древних? современных людей? Это наши каменные человеческие сердца, Господи! И они алчут воды Твоей Милости и готовы ответить на воду Твою цветами и травами.

Малый дом лежит близ дороги. Приходят сюда люди всех стран и народов и в и д я т эту притчу, которую слышат от Христа. И слово пустынной дороги, мертвых каменных гор, и этот малый дом, говорящий народам о милосердии, — всё остается, как Божественный зов среди мира к ч е л о в е ч н о с т и ч е л о в е к а, к любви и жалости.

«Культура»… «культурные отношения», «ценности культуры»…

Что такое — к у л ь т у р а? Самое краткое определение этого слова: любовь к человеку.

Когда мы говорим про человека: «он — культурный», — мы этим хотим выразить целостность и гармоничность его духовного облика.

Конечно, мы иногда ошибаемся, совершенно неверно прилагаем слово «культура» к жизни, к тому или другому человеку; принимаем за гармоничность только ее подобие или даже иллюзию. Не всегда бывают глубоки наши оценки и критерии. Но мир замыслен, как любовь, и гармония достигается только через любовь. И каждому человеку дана возможность выразить в мире любовь. Осуществление ее есть цель жизни и истории… Каждому из нас дан талант любви, и из множества наших отдельных жизней складывается общий облик того или иного народа и всего человечества. Каждый человек ответствен прежде всего за свою жизнь. Себя, свою душу он должен возделать, как сад.