Франко Нембрини - От отца к сыну. Как передать ребенку христианские ценности

Как-то раз утром один из наших учеников с силой бросил мячом в своих одноклассников и одному из них разбил очки. Это происходило не в первый раз – его рвение в игре с мячом уже многим было известно. Мы с учителями встретились, чтобы решить, какие принять меры, и этим подать какой-то сигнал ему и его одноклассникам, которые находились в постоянном страхе перед его выходками. В конце той недели весь класс должен был поехать в горы, и мы решили предложить родителям мальчика оплатить новые очки его однокласснику за счет его поездки: он не едет в горы и тем самым частично оплачивает расходы на новые очки, а его семья покрывает разницу. Я позвонил маме мальчика, объяснил ей весь казус, и она согласилась с нашим решением. До окончания занятий я зашел в класс и отдал деньги мальчику, которому разбили очки, пояснив, что его одноклассник в выходные останется дома (сейчас я уже сам сомневаюсь в том, насколько такое решение было обоснованным, об этом действительно можно спорить, но тогда мы его приняли. Для меня тогда важнее всего был тот факт, что перед принятием подобного решения я остался не один; может быть, решение было не из лучших, но мы приняли его вместе).

Но самое поразительное случилось на следующее утро, когда пришла в школу мама «пострадавшего» и сказала, что не возьмет денег, потому что хочет, чтобы и тот мальчик поехал в горы. И с этими словами она вернула нам деньги! Кто-нибудь из нас, следуя букве закона, мог бы сказать: «Я директор, я решил, что он не поедет в горы, значит, он останется дома». Мы снова собрались и попытались понять, что делать дальше, и это была очень интересная работа. В конце концов нам пришлось отступить перед чем-то, что превосходило наши правила, наши принятые меры. Когда эта мама пришла в школу, стало ясно, что существует другой взгляд на провинившегося мальчика – пусть даже он в те дни нетерпимо вел себя с одноклассниками, потому что они не делали того, чего он хотел. Он ошибся и был наказан; но было и прощение – более значительное, чем правило и наказание; даже если нам, преподавателям, и нелегко было принять, что он поедет в горы после того, что совершил, мы оказались лицом к лицу с фактом. Когда я позвал мальчика, который бросил мяч (а он все еще продолжал говорить, что сделал это не нарочно), и все рассказал ему, он заплакал и пообещал, что извинится перед одноклассником, признав свою вину. Под конец учебного дня они пришли ко мне вдвоем, и мальчик с разбитыми очками сказал: «Знаете, он извинился, и я хотел бы, чтобы он поехал с нами в горы».

Мы можем неделями рассуждать о том, правильно ли поступили мы с преподавателями или родители; но мне кажется, этот пример позволяет понять, до каких пределов могут распространяться правила и насколько любовь способна превзойти любое их них в неожиданных ситуациях, какие случаются в школе каждый день. Кто-то смотрит на тебя не так, как ты смотришь на других, и учит тебя взгляду на себя, полному милосердия, прощения и доброжелательности, а потому ты готов начать все заново. Думаю, что мы проявили любовь к этому ученику, даже отказавшись от принятого решения.

Франко Нембрини . Очень понятно. Пример куда показательнее, чем все наши возможные рассуждения.

Роберто Росси . Интересно, что иногда родители других детей помогают нам прощать своих собственных. Еще в этом эпизоде меня поразило, что в какой-то момент кто-то другой может понять лучше, чем мы, какую позицию занять по отношению к нашему ребенку. Мы можем возмутиться и сказать, что, поскольку это наш сын, решение принимаем мы, правила создаем мы, или же преклониться перед благом, превосходящим наши мысли.

Франко Нембрини . Думаю, пример кристально ясен. Одерживает верх инициатива, исходящая от мамы, а не меры, принятые школой. Значит, это действительно возможно; история, которую рассказал Роберто, свидетельствует о глубинной истине, а следовательно, о том, на чем держится весь мир и каждый из нас, – о милосердии. Задумайтесь хоть на секунду: все мы живем милосердием Бога; ведь, если бы нашу участь определяло то, кто мы и что мы, Ему пришлось бы поразить нас молнией прямо здесь, в аудитории. Мы живем в постоянном прощении и в этом можем немного подражать Богу, ибо Он – непрестанное прощение, непрестанная любовь.

Прощение и любовь движут миром, поскольку они означают, что можно всегда начать заново, и это верно для нас, для наших детей и для последних из наших учеников. В любой момент можно начать все заново. Иначе жизнь – это ад, обоюдный шантаж, рабство закону, правилам. Приведу только один пример. Не знаю, все ли вы следили за историей с посланием Папы католикам Ирландии [67] Бенедикт XVI . Пастырское послание католикам Ирландии от 19 марта 2010 г. ; я бы посоветовал вам прочитать его целиком, потому что в нем поразительным образом объединяются две вещи. В контексте скандала по поводу тягчайшей ошибки, тягчайшей вины – педофилии священников (это самая страшная вина, какую я только могу себе представить) – Папа напоминает и тем и другим, и жертвам и палачам, всей Церкви и каждому из нас, что значит милосердие. Он объясняет, что это вовсе не значит закрыть глаза, он просит о глубоком покаянии, о подчинении закону и наказаниям, просит обо всем том, о чем нужно просить, и таким образом закон полностью соблюдается. Но он не ставит закон во главу угла; совершённое зло – не последнее слово. Послание произвело на меня сильное впечатление, и я продолжаю его перечитывать; мне кажется, глядя на позицию Папы, можно научиться быть отцом даже при виде самых ужасных падений, ошибок и глупостей, какие только может совершить человек. И прежде всего, при виде нас самих, ведь настоящая проблема – в первую очередь прощать себя. Это очень конкретный пример того, что значит любовь во всех ее аспектах, включая соблюдение правил, которые являются средством, а не целью. Еще мне хотелось бы добавить два замечания по поводу предыдущего выступления. Первое: ссоры между детьми – это пустяки. Я мог бы рассказать о своем детстве, когда нам с шестью братьями и тремя сестрами приходилось уживаться на шестидесяти двух квадратных метрах… Пока дети не забивают друг друга насмерть, я бы сильно не волновался, по-моему, некоторое здоровое соперничество между братьями и сестрами – вполне нормальное явление. Вы правильно поступаете, когда говорите им каждый раз, что ссориться не нужно, но проявляйте терпение, не раздувайте из мелких склок огромной проблемы. Интереснее вопрос о лжи. В данном случае я бы тоже не упорствовал и не добивался признания под пытками. Важно, чтобы ребенок знал, что его ложь очевидна для тебя и для всех. Есть причины психологического плана: характер, темперамент, самоуважение и другие, из-за которых признать вину перед родителями не всегда просто. Но ведь ваш сын все равно знает, что обманывает. Не должно быть двусмысленностей: ты это знаешь, и он тоже знает, что ты это знаешь. Вот и все. Мне не кажется, что нужно настаивать на полном признании, ведь проблема не в этом. Проблема – дать ему понять, что ты прекрасно понял, кто сделал ту или иную глупость, и что он, поступая таким образом, не взрослеет, не берет на себя ответственность за свои поступки. Не стоит упорствовать, добиваясь признания вины от шестилетнего ребенка.