Григорий Дьяченко - Искра Божия. Сборник рассказов и стихотворений для чтения в христианской семье и школе для девочек

После захода солнца пришли братья; они испугались, увидя, что их сестра не говорит ни слова. Но, взглянув на ее руки, они поняли, какую жертву она приносит для них; младший заплакал, и там, где на ее руки падали его слезы, девушка переставала чувствовать боль, и с ее руки стали исчезать жгучие пузыри. Ночь застала ее за работой; она не хотела успокоиться, прежде чем спасет братьев. Весь следующий день в то время, когда лебеди летали, она сидела совершенно одна, но никогда ей не казалось время таким коротким. Один панцирь был уже готов, и она принялась за другой и жгла всё сильнее и сильнее свои руки.

Однажды король той страны, охотясь в тех местах, случайно увидел Элизу, полюбил ее, и она его полюбила, и он женился на ней. В королевском дворце Элиза продолжала свою работу и не говорила ни слова. Король сначала любил Элизу, но его очень огорчало, что она немая. Потом он стал думать, что она колдунья, потому что никак не мог понять, для чего королева плетет из крапивы да еще и рвет ее на кладбище. Элиза не могла оправдываться, потому что первое ее слово должно было убить ее братьев. Тогда королевские судьи, невежественные и суеверные, решили сжечь ее, как колдунью, на костре.

Из великолепных королевских залов повели Элизу в темную, сырую темницу, где ветер свистел сквозь решетку; вместо бархата и шелка ей дали тот пук крапивы, который она набрала в последнюю ночь: это должно было служить ей изголовьем, а вместо одеяла принесли ей жесткие, жгучие панцири, выпряденные ею. Но лучшего подарка ей не могли сделать: она снова принялась за работу и молилась Богу.

Вдруг вечером у самой решетки тюрьмы послышалось хлопанье лебединых крыльев; это был младший брат. Он нашел сестру, и она зарыдала от радости, хотя знала, что эта ночь станет, может быть, последней в ее жизни. Но утешала себя тем, что работа ее была почти окончена и что братья были здесь. В эту ночь она должна была закончить свою работу; иначе всё то, что она испытала: боль, слезы, бессонные ночи, – всё должно было пропасть даром. Маленькие мыши бегали по полу и, желая хоть немного помочь, притаскивали ей крапиву, а дрозд сел на решетку окна и пел как только он мог веселее, чтобы ободрить ее.

До рассвета еще оставался час, когда одиннадцать братьев подошли к воротам дворца и потребовали, чтобы их провели к королю. Но король спал, и никто не смел разбудить его. Братья просили, угрожали, так что наконец король вышел и спросил, что значит этот шум. Но в эту минуту взошло солнце, и братьев не стало, только одиннадцать диких лебедей пронеслись над замком.

Толпы народа шли из городских ворот; все хотели видеть, как будут жечь колдунью. Старая кляча везла телегу, на которой сидела она, одетая в саван из грубой холстины; чудные волосы ее были распущены, щеки бледны, губы тихо двигались, а пальцы всё плели зеленый лен. Даже на пути к казни она не переставала работать: десять панцирей лежали у ее ног, одиннадцатый она плела. Народ издевался над ней и говорил: «Смотри-ка, как эта ведьма бормочет. Небось молитвенника у нее нет в руках, а всё эта проклятая работа; разорвем-ка ее на куски…»

И они обступили телегу и хотели разорвать панцири; но в эту минуту прилетели одиннадцать диких лебедей, окружили несчастную и захлопали большими крыльями. Толпа с испугом отхлынула. «Это знамение неба! Она невинна!» – шептали многие, но не смели сказать этого громко. Она быстро набросила на лебедей одиннадцать панцирей, и в ту же минуту одиннадцать прекрасных принцев очутились перед народом. Но у младшего вместо одной руки осталось лебединое крыло, потому что в его панцире она не успела допрясть рукав.

– Теперь я имею право говорить, – сказала она, – я невинна!

И народ, увидевший, чтó произошло, преклонился пред ней, как пред святой, и она без чувств упала в объятия братьев, потому что изнемогла от волнения, боли и усталости.

Старший брат рассказал всю ее историю. И в то время как он говорил, по воздуху распространялось благоухание, точно от миллиона роз: высокий и длинный ряд душистых кустарников разрастался перед глазами всех, украшенный пунцовыми розами, а на самой верхушке его красовался цветок белый и блестящий, как звездочка. Король сорвал его и приколол к груди Элизы, и тогда она проснулась, веселая и спокойная. И все колокола загудели сами собой, и птицы прилетели огромными стаями, и во дворец королевский вернулся такой свадебный поезд, какого до тех пор не видел ни один король на свете.