Григорий Дьяченко - Искра Божия. Сборник рассказов и стихотворений для чтения в христианской семье и школе для девочек

Целых пятнадцать месяцев прожила эта добрая и, нужно сказать, великодушная народная учительница в труде, холоде и голоде и нажила чахотку. Но из Михайловки она уехала лечиться только тогда, когда убедилась, что ее детище – школа – передано в верные руки…

Мир ее праху!

Все мы, старшие, когда случимся среди младших, не забудем, что мы в дорогом плодовом саду, что вокруг нас слабые побеги, которые мы можем и укрепить, и загубить. Душа ребенка – богатая, плодородная земля; в ней, что ни посеешь, растет быстро и пускает корни глубоко. Важные вопросы: что сеем мы, чему детей учим, какие примеры они берут с нас? Жалко бывает видеть в саду молодое деревце, сломанное ветром; больно глядеть на цветок, раздавленный грубой ногой. Берегитесь же набросить тень на чистую детскую душу, осквернить хотя бы каплей грязи невинность ребенка. В плодовом саду мы оберегаем каждое деревце от хищных птиц, укрываем побеги соломой от морозов. Неужели же душа ребенка стоит меньше, чем яблоня или вишня?

Одна девочка была слепа от рождения. Путем операции ей возвратили зрение, но к свету приучать ее нужно было постепенно, и ее долго держали в полутемных комнатах. Наконец мать вывела ее на простор, и она, увидев землю и небо, воскликнула: «О мама! Почему же ты мне не сказала, как прекрасен Божий мир?» Мать прослезилась и отвечала: «Милая дочь! Много раз я пробовала тебе об этом рассказать, но ты не принимала к сердцу моих слов. Теперь ты восторгаешься, потому что видишь сама».

Так точно бывает с каждым из нас, пока наше духовное око – сердце – не отверзлось. Из одних описаний мы никогда не постигнем, как отрадны теплая вера в Бога, близость к нему и послушание Ему в делах нашей жизни. Пока мы далеки от Бога, мы живем во мраке и томлении. Молись, человек, Господу Иисусу, чтобы Он снял слепоту с твоих очей и наполнил твою душу небесным восторгом.

Елизавета Блекуэль родилась в 1821 году в Англии, в Бристоле. Семья была большая, дружная, и детство Елизаветы прошло мирно и весело. В 1832 году родители ее должны были переехать в Америку. Там дети учились в школах, а дома развивались под благотворным влиянием взрослых членов семьи. Дети уже подросли, когда отец умер, семья осталась без средств, и всем пришлось зарабатывать себе хлеб. Елизавета и ее сестра открыли школу, брат взял место, и все деятельно принялись за работу. Около года Елизавета пробыла начальницей училища в соседнем городе, но, когда средства семьи поправились, она вернулась домой. Однако мирная жизнь дома не удовлетворяла ее: чтение, музыка, занятия языками – всё это было интересно, но не казалось ей серьезным, настоящим делом. Она мечтала о таком деле, которое приносило бы пользу людям. Случайно ей пришла в голову мысль заняться медициной.

В то время женщин-врачей еще не было; и Елизавета решила сделаться врачом. Она поделилась своей мыслью со знакомыми и друзьями, но ни у кого не нашла поддержки. Многие пробовали отговаривать Елизавету от ее плана; иные говорили, что занятие медициной не по силам женщине; другие спрашивали, где же она будет учиться, потому что в мужские школы ее, конечно, не примут; находились и такие, которые говорили, что женщине неприлично быть врачом, что это неженское дело. Но Елизавета не испугалась всех этих толков. Она твердо решилась добиться своего. Прежде всего надо было достать денег. И вот Елизавета сделалась учительницей музыки, чтобы скопить нужную сумму. Между уроками, в немногие свободные часы, она готовилась к своим будущим занятиям, изучала латинский и греческий языки, читала медицинские книги. Через два года, скопивши нужную сумму, она отправилась в Филадельфию, где было четыре медицинские школы. Но напрасно добивалась она доступа в какую-либо из этих школ, напрасно обращалась с просьбами ко всем профессорам. Иные только смеялись над странной девушкой, вздумавшей сделаться врачом, другие прямо объявляли, что она просит невозможного, третьи даже принимали ее за сумасшедшую.

Елизавета не пала духом от этой неудачи. Она послала прошения во все школы Нью-Йорка; отказ получила и оттуда. Тогда она достала список всех медицинских школ Северных Штатов и послала прошения в двенадцать из этих школ. Отказы приходили один за другим. Елизавета начинала уже терять всякую надежду, как наконец получила письмо из маленького городка Женевы (в штате Нью-Йорк). В письме было согласие принять девушку в число студентов медицинской школы; студенты, которым было предложено самим решить, допустить ли ее в школу или нет, согласились на это. С волнением и радостью поехала Елизавета в Женеву. Приезд ее в город ожидался с нетерпением. Всем любопытно было взглянуть на удивительную девушку, которая первая проникла в медицинскую школу. Разговоров об этой девушке было множество: кто уверял, что она помешанная, кто выдумывал еще худшее, многие просто поднимали ее на смех. Целая толпа собралась смотреть, когда она в первый раз пошла в университет; мальчишки бежали за ней, на нее указывали пальцами.