Григорий Дьяченко - Искра Божия. Сборник рассказов и стихотворений для чтения в христианской семье и школе для девочек

Как была чиста и чудесна жизнь Пресвятой Богородицы, так чудесно было и Ее успение. Она не умерла, но уснула, для того чтобы пробудиться для жизни вечной и для вечного блаженства. Поэтому смерть Ее мы называем успением, то есть сном.

Из представленного изложения земной жизни Богоматери можно усмотреть, что нет такой христианской добродетели, которая не нашла себе образца в жизни и характере Матери Божией… Душой глубоко верующей преклонимся пред несравненным величием смиренной Девы Марии – Богородицы, честнейшей Херувимов и славнейшей без сравнения Серафимов.

Преподобный Палладий Александрийский однажды рассказал своим посетителям следующую повесть. Один известный ему благочестивый человек имел супругу, кроткую и благочестивую, и шестилетнюю дочь, которую воспитывал в благочестии и страхе Божием. Раз по торговым делам должен был он отправиться в Царьград. Жена, провожая его на корабль, между прочим, спросила: «Кому на руки оставляешь меня и дочь твою?» – «Госпоже нашей Богородице», – отвечал отец семейства и, распростившись, отплыл.

Вскоре после этого произошло покушение одного злодея на жизнь жены и дочери. Дело было так: диавол внушил слуге того благочестивого дома поднять руку на жизнь своей госпожи и, убив ее, похитить лучшие вещи и бежать; злодей взял из поварни нож и пошел в горницу; но едва он коснулся порога, вдруг поражен был слепотой и не мог двинуться ни взад ни вперед. Долго усиливался он войти, но невидимая сила удерживала его. Безумец не познал здесь руки Промысла, пекущегося обо всём мире, и особенно о человеке: он хотел во что бы то ни стало осуществить мысль, внушенную ему диаволом. И вот он начинает кликать госпожу свою, приглашая ее подойти к нему. Удивилась госпожа та поступку слуги и не пошла на его зов, а приказала ему самому подойти. Слуга просил ее, чтобы приблизилась к нему или, по крайней мере, послала дочь свою; но она хоть и не подозревала никакого злоумышления на жизнь свою и дочери, однако почему-то решила не идти и на его просьбу отвечала отказом. И тогда злодей не образумился, но в отчаянии от того, что не мог исполнить своего злодейского поступка, поразил себя ножом… На крик госпожи немедленно собрались соседи; застав злодея еще в живых, узнали, что и как произошло. Все познали тогда в этом случае неисповедимые пути Промысла, прославили Бога и Заступницу верных Богородицу и Приснодеву Марию.

Из всех моих воспоминаний глубже и душевнее сохранилась у меня память о нашей деревенской церкви.

Стояла она на высокой горе, на берегу реки. Ее деревянная полинялая крыша имела вид чего-то необыкновенно простого и скромного; в ней памятны мне особенно две иконы: образы Спасителя и Божией Матери. Они были написаны не искусным художником, но в лицах их было столько святости, величия, что они невольно овладевали душой.

Родители мои были люди небогатые. Раз наше семейство постигло горе: отец, чтобы заработать что-нибудь, должен был отправиться далеко в город месяцев на шесть. Почта к нам не ходила; известий о нем получать было нельзя. Это очень печалило мою мать. Она заболела и едва могла сходить с постели. На беду, заболел еще маленький шестилетний брат. Болезнь брата еще более увеличивала тоску и печаль матери.

Однажды она сказала мне: «Сходи в церковь, помолись за меня и за брата». Я пошел.

Церковь была полна народу. Крестьяне молились с благоговением. Мысль о том, что мать моя может умереть, глубоко взволновала меня. Я упал на колени и плакал. Глаза мои остановились на образе Божией Матери. В лице Ее мне показалось так много жалости и сострадания, что мне стало после этого очень легко, и я немного утешился.