Эрих Фромм - Вы будете как боги

Строфа (a) выражает глубокое отчаяние. Поэт кричит, обращаясь к Богу, но Бог не слышит его. Следующая строфа (b) выражает надежду. Она начинается словами: «Но Ты [веата], Святый [кадош]», а продолжается утешением в памяти о том, что Бог помогал предкам поэта: «на Тебя уповали отцы наши; уповали, и Ты избавлял их».

Однако воспоминания о помощи Бога отцам недостаточно для того, чтобы вывести поэта из отчаяния. Он снова впадает в него, и даже более глубоко. Это новое погружение в отчаяние выражено в строфе (c). И снова за отчаянием следуют новая надежда и вера в строфе (d), вера, которая представляется более глубокой, чем высказанная в строфе (b). На этот раз поэт вспоминает не отца, а мать. В тексте говорится: «Ты извел меня из чрева, вложил в меня упование у грудей матери моей». Эта фраза – прекрасное выражение изначального доверия, которое присуще ребенку. Это вера в безусловную любовь матери, вера в то, что она накормит его, когда он голоден, согреет, когда ему холодно, утешит, когда ему больно. Любовь матери ощущается в более раннем возрасте, чем отцовская любовь, она выражается на безошибочном языке тела и не зависит ни от каких условий. Таким образом, воспоминание о материнской любви – самое утешительное воспоминание для того, кто чувствует себя потерянным и брошенным.

Однако даже такое воспоминание не помогает поэту избавиться от отчаяния. Его с новой силой обуревают страх и одиночество, и этот третий приступ отчаяния высказан в строфе (e), которая в два раза длиннее предыдущих. Новая строфа начинается строкой 19, в которой поэт снова обращается к Богу. Он больше не погружен, как в предыдущей строфе, в выражения отчаяния, он обращается к Богу и молит о спасении: «Ты, Господи, не удаляйся от меня; сила моя! Поспеши на помощь мне; избавь от меча душу мою и от псов одинокую мою; спаси меня от пасти льва и от рогов единорогов, услышав, [избавь] меня».

Хотя первые строки строфы все еще имеют форму молитвы, последняя строка – «Ты ответил мне» – меняет тональность. Внезапно появляется уверенность в том, что Бог спас его. Здесь нет ни логического, ни психологического перехода, изменение настроения происходит как вспышка молнии без какой-либо подготовки. Поэт выразил всю глубину своего отчаяния, – и как чудо что-то случается с ним, так что он обретает веру и надежду. Если не понимать природы этого внутреннего движения, остается предполагать, что текст поврежден или вообще не стоит внимания. Так «Стандартная версия» Библии и переводит строки «спаси меня от пасти льва и от рогов единорогов». В этом случае фрагмент «Ты ответил мне» просто опущен с целью избежать трудности неожиданного употребления совершенного времени [154] Перевод в издании Еврейского печатного общества Америки включает слова «ответь мне» вместо «Ты ответил мне». Остерли дает такой же перевод, как «Стандартная версия», замечая: «Еврейский текст читается, как „Ты ответил мне из рогов единорогов“, что бессмысленно». .

То, что последние слова «Ты ответил мне» ни в коем случае не дефект текста и не бессмыслица, видно из следующей строфы (g). Вместо отчаяния и печали сердце поэта наполнено надеждой и энтузиазмом. Если не предположить, что это другой псалом, а большинство критиков так не считают, – становится ясным, что решающий поворот произошел в один момент, когда поэт нашел в себе силы сказать: «Ты ответил мне». Как только он произносит эти слова, он становится новым человеком, человеком, который теперь способен петь гимн восхваления. Его отчаяние перешло в воспоминание о том, что случилось (строфа h), за чем следует новое восхваление и новое воспоминание о прошлых страданиях (j). Последняя строфа (k) состоит из пяти строк и не содержит даже воспоминания об отчаянии. Она выражает безграничную надежду, веру и энтузиазм и заканчивается еще одним глаголом в совершенном времени «ки-аса – » – «сотворил Господь». Последние строки произнесены в настроении восторга и мессианской веры в спасение всего человечества.

Переход от печали к радости отчасти также характерен для «Псалтири» в целом. Хотя первый псалом и не начинается с выражения отчаяния, последние псалмы выражают абсолютную радость.

Характерный для действенных псалмов перепад настроений находит продолжение и в позднейшей еврейской традиции и особенно отчетливо и прекрасно выражается двумя тысячелетиями позднее в хасидских песнопениях. Многие из них, обычно исполняемые хасидским учителем вместе с его последователями вечером в субботу, обладают тем же внутренним движением, что и действенные псалмы Библии. Они начинаются в печальном настроении, а заканчиваются восторженной радостью. Этот переход часто повторяется следующим образом [155] Существует огромное множество хасидских песен, они обычно передаются устно (я узнал многие от моего учителя С. Б. Рабинкова). Значительное собрание песен было записано и может быть найдено в «Антологии еврейской музыки» Ч. Винавера ( Vinaver Chemjo . An Anthology of Jewish Music. New York: Edward B. Marks, 1955). : во-первых, сама песня обладает движением, ведущим от печали к радости, во-вторых, песня повторяется много раз, и последующее повторение радостнее предыдущего, под конец все песнопение становится гимном радости. Хорошим примером является знаменитая «Рэйс Нигун», песня, созданная рабби Шнейром Залманом, основателем хабадской ветви хасидизма. Она состоит из трех частей, начинающихся с печали и заканчивающихся радостью [156] Та же динамика может быть достигнута во время произнесения нараспев классической «Коль Нидрей» в канун или в День искупления. Мелодия повторяется трижды, каждый раз все более громким голосом. Не сомневаюсь, что значение «громкого голоса» заключается в передаче более восторженного настроения вместо унылого настроения в начале. .