Джон Спонг - Иисус для неверующих. Основатель христианства без мифов, легенд и церковных доктрин

Вместе с тем, как только девственное рождение вошло в традицию, сюжет драмы потребовал земного отца – в патриархальном обществе без него не обойтись. Так непорочное зачатие и земной отец появляются в традиции одновременно. Не будь девственного рождения, не был бы создан и персонаж по имени Иосиф. Я намеренно использую слово «создан»: я уверен, что его образ возник именно так. Иосиф ни разу не появляется в евангельском повествовании вне рассказов о Рождестве [17] Я включаю в повествование о Рождестве рассказ о том, как Иисус в 12-летнем возрасте отправился в Иерусалим с Иосифом и Марией. Эта история, основанная, по моему убеждению, на истории Самуила, образует последнюю часть рождественской легенды у Луки. . Есть, однако, интересная и, на мой взгляд, весьма красноречивая правка, внесенная Матфеем в рассказ Марка о семье Иисуса, смущенной его поведением и пришедшей забрать его домой. У Марка некий человек из толпы кричит: «Не Он ли плотник, сын Марии?» Матфей, явно имевший перед собой текст Марка, столкнулся с проблемой, ведь он уже создал историю Рождества, в которой был Иосиф. И он отредактировал данный фрагмент диалога, изменив слова Марка так существенно, что устраняет все следы скандала и в то же время упоминает Иосифа. Текст Матфея звучит так: «Не Он ли сын плотника? Не Мать ли Его называется Мариам?» (Мф 13:55). И вот эта одна-единственная фраза Матфея, переписавшего Евангелие от Марка, породила традиционное представление об Иосифе как о плотнике. Матфей сглаживает текст Марка – и приводит его в лад с введенной им самим темой чудесного рождения.

Я не верю, будто человек по имени Иосиф – земной отец и защитник Иисуса – когда-либо существовал. Тексты, рассмотренные нами, подтверждают это мнение. Иосиф – персонаж мифологический от начала до конца, и он создан автором текста, названного нами Евангелием от Матфея.

Еще одним веским аргументом в пользу этого утверждения служит то, как именно Матфей рисует образ Иосифа [18] Желающих ознакомиться с более полным анализом того, как Матфей создал образ Иосифа, отсылаю к главе, посвященной Иосифу, в моей книге «Отпускаем Евангелия на свободу: Библия глазами иудея» (“Liberating the Gospels: Reading the Bible with Jewish Eyes”). Детали см. в библиографии. . Единственные во всей Библии биографические детали, связанные с Иосифом, содержатся в рассказе о Рождестве. Выделим три самых важных момента. Во-первых, у Иосифа есть отец по имени Иаков. Во-вторых, Бог, как кажется, общается с Иосифом только через сны (приводятся четыре таких откровения: 1:20, 2:13, 2:19, 2:22). В-третьих, роль Иосифа в драме спасения – спасти обетованное дитя от смерти, взяв его с собой в Египет (2:13–15). Каждая из этих деталей, безусловно, была знакома евреям, читавшим Матфея и прекрасно знавшим историю патриарха Иосифа из Книги Бытия (главы 37–50). У «того» Иосифа тоже был отец по имени Иаков (Быт 35:24). «Тот» Иосиф тоже был тесно связан со сновидениями (Быт 37:5, 9, 19; 40:5 и сл., 16 и сл.; 41:1–36) и более того, достиг высшей власти в Египте как искусный толкователь снов (Быт 41:38). Роль Иосифа в драме спасения состояла в том, чтобы спасти избранный народ от голодной смерти, уведя его в Египет (Быт 45:1–15). Эти биографические связи едва ли случайны. Они слишком очевидны и искусственны, чтобы служить историческим свидетельством. Речь идет лишь о еще одной попытке привить Иисуса к древу библейского эпоса, который формировал мифологическое самосознание еврейского народа.

Не будь девственного рождения, не был бы создан и персонаж по имени Иосиф

Есть и еще одна, последняя причина, по которой имя Иосифа имело такое значение в истории Иисуса. После царствования Соломона еврейский народ разделился на два царства: Северное, которое в период политического раскола звалось Израилем, а во времена Нового Завета – Галилеей, и Южное – это царство Иуды во времена раскола и Иудея в Новом Завете. Этот раздел в истории евреев был настолько глубоким, а порожденная им враждебность – такой устойчивой, что еврейские рассказчики поместили его истоки в своей предыстории, представив патриарха Иакова, основателя нации, имевшим двух главных жен: Лию, мать Иуды, чье колено господствовало в Южном царстве, и Рахиль, мать Иосифа, чьи колена (Ефрем и Манассия) властвовали в Северном. Если Иисус, живший в I веке нашей эры, хотел по праву претендовать на титул Мессии, он был обязан примирить эти две фракции. Матфей достигает этой цели сначала при помощи генеалогии (1:1–17), связав жизнь Иисуса – по сути, его ДНК, – с династией царя Давида, то есть, с точки зрения генетики и родословной, с коленом Иуды. Затем он дает Иисусу земного отца по имени Иосиф (Мф 1:16), чья жизнь выстроена по образцу патриарха Иосифа из Книги Бытия, и тем увязывает свое толкование Иисуса с другим ответвлением еврейской истории – коленами Иосифа. Прием довольно остроумный, но не имеющий ничего общего с реальной историей. Не думаю, будто кто-то, в том числе и авторы Нового Завета, знали, кем был отец Иисуса. Марк вообще о нем не упоминает. Матфей и Лука утверждают, что его настоящим отцом был Дух Святой. Иоанн, чье творение часто называют четвертым Евангелием, опускает удивительную историю рождения Иисуса, но дважды называет его сыном Иосифа (Ин 1:45, 6:42).