Андрей Кураев - «Мастер и Маргарита» - За Христа или против? 3-е издание

Святоотеческие тексты, говоря о людях и ангелах, творчество атрибутируют лишь первым: «Не ангельское дело творить» (св. Иоанн Златоуст) 130. «Будучи творениями, ангелы не суть творцы» (преп. Иоанн Дамаскин) 131. И напротив: «Бог соделал человека участником в творчестве» (преп. Ефрем Сирин) 132.

И это все, между прочим, связано с нашей телесностью. Чтобы наш дух мог повелевать телом 133, Бог и дал ему дар творчества. «Мы одни из всех тварей, кроме умной и логической сущности, имеем еще и чувственное. Чувственное же, соединенное с умом, создает многообразие наук и искусств и постижений, создает умение возделывать (культивировать) поля, строить дома и вообще создавать из несуществующего. И это все дано людям. Ничего подобного никогда не бывает у ангелов» (св. Григорий Палама) 134.

Природа ангелов проста и им нечем «руководить», но человек двусоставен, и душа должна владеть телом, а для этого как минимум она должна обладать способностью к властвованию.

Лишь человек несет в себе образ Творца творцов. Способность же творить, менять мир и владычествовать над ним вменена человеку вместе с телесностью. Отсюда и важнейший этический вывод: «Ангел неспособен к раскаянию, потому что бестелесен» (преп. Иоанн Дамаскин) 135. Поскольку способность к творчеству связана с телесностью, а раскаяние есть величайшее творчество, то вне тела раскаяние невозможно. Не поэтому ли падший ангел не может покаяться? Не поэтому ли его отпадение невозвратимо и вечно? Не поэтому ли и для человека нет покаяния после выхода души из тела? Не поэтому ли Христос говорит: «В чем застану – в том и сужу»?

Свобода ангелов – одноразового использования. Они однажды выбирают, с Творцом или против Него. И в этой однажды избранной конфигурации своей воли они остаются навсегда (в отличие от воплощенного духа – человека, который в покаянном творчестве может ежесекундно менять вектор своей жизни).

Сатана – ангел (хотя и падший). И поэтому он сам не может творить. Поэтому и нуждается он в творческой мощи людей. Поэтому и нужны ему все новые Фаусты – в том числе и мастер.

…Не могу не отреагировать на обидную реплику Л. М. Яновской: «Известная версия профессора М. М. Дунаева о том, что мастер написал свой роман о Пилате под диктовку Воланда и Воланду этот роман якобы был нужен в качестве анти-Евангелия, чтобы читать его на своем празднестве, версия, вдохновенно подхваченная энтузиастом разрушения великого романа диаконом А. В. Кураевым, – чистой воды выдумка. Ее источник – средневековое неверие в духовные силы человека, средневековая убежденность, что талант – непременно от дьявола» 136.

Начнем с широкого культурологического вывода. На основании каких средневековых текстов можно сделать вывод, будто в эту эпоху считалось, что «талант – непременно от дьявола»? Притча о талантах – притча Христова. Это высший авторитет для Средневековья.

Да, Средневековье не делало акцент на «духовные силы человека». Но именно поэтому оно так ценило «таланты» – дары. Трудись – «Богу содействующу». Вот я человек православной культуры, всю жизнь ее изучающий. И я не могу вспомнить, где бы в православной письменности креативная успешность человека объяснялась именно диавольской помощью (фаустиана – это традиция, складывающаяся за рамками православия). То есть такие тексты могли быть (оговариваюсь я, помня «никогда не говори никогда»). Но они точно не были и мейнстримом, ни тем более чем-то тотальным, исключающим иные понимания истоков человеческого творчества.

Кроме того, я с самого первого издания своей книги как раз приводил цитаты из средневековых православных авторов о том, что именно творческий дар чужд ангелам, но зато присущ людям. И с помощью этих цитат я как раз пробовал пояснить, что Воланд никак не может диктовать художественный текст.

Наконец, М. Дунаев для меня никогда не был авторитетом в литературоведении или богословии. Наши отношения с ним были стабильно полемическими.

Да, у М. Дунаева есть предположение, будто Воланду роман Мастера нужен был для черной мессы – «бала»: «Роман, созданный Мастером, становится не чем иным, как евангелием от сатаны, искусно введенным в композиционную структуру произведения об антилитургии. Вот для чего была спасена рукопись Мастера. Вот зачем искажен образ Спасителя. Мастер исполнил предназначенное ему Сатаной» 137.

Но это фантазии моего бывшего коллеги. Как раз на балу у Воланда роман Мастера никак не фигурирует, не зачитывается, не замечается и никто из его персонажей там даже не появляется. Бал нечисти состоялся бы и без романа Мастера (он вообще традиционный и ежегодно-весенний).