Андрей Мороз - Народная агиография. Устные и книжные основы фольклорного культа святых

Именно с момента иерофании, которая, в свою очередь, является следствием контакта святого с местными жителями, начинается то течение времени, которое остается актуальным и по сей день, «историческое» время. В народных нарративах, посвященных святым и их взаимоотношениям с людьми, это обычно оговаривается фразами наподобие следующих: «Так с тех пор и происходит»; «С той поры и стали…» и т. п.: св. митрополит Филипп «заклял на южном конце острова змей, которые развелись там в большом количестве и мешали пастись скотине. С тех пор по сей день на том месте змеи не живут» [Куликовский, Харузина, 63, № 4]; «Преподобный [Геннадий Костромской и Любимоградский. – А. М. ] вознегодовал на любимцев за корысть и осудил их: “Мыкаться вам по белу свету, как евреям, и быть не сытым – не голодным”. Пророчество это, говорит народ, до сих пор тяготеет над любимцами: мыкаются они по белу свету» [Тихомиров, 121]; Сначала [св. Александр Ошевенский остановился] на Халую, ево оттуда выгнали, халовцы выгнали ево оттуда, не дали ему построить этот монастырь. Он сказал: «Живите у воды и без воды». Они так без воды и живут [АЛФ, Архангельская обл., Каргопольский р-н, с. Ошевенск, зап. от Л. М. Клюшина, 1933 г.р.].

Мгновение, в которое происходит иерофаническое событие, раскрывающее сакральный статус пришельца, открывает новое время – время, текущее по особым законам, данным святыми и, следовательно, непреложным. Современные обрядовые практики, связанные с почитанием святых, ориентированы на воспроизведение действий святого в момент иерофании: если святой, согласно народным нарративам, останавливался у источника и пил оттуда воду – участники обряда пьют воду из этого самого родника, если он купался в озере – купаются там, если нарратив прослеживает маршрут, которым святой прошел к месту иерофании, – этот же маршрут проделывается ежегодно в день его памяти или другой связанный с ним праздник, если святой оставил след на камне – в этот камень наступают и т. д. Таким образом, получается, что если нарративы сами по себе поддерживают временную дистанцию, отделяющую время действия от времени повествования, то обрядовая практика наоборот – связывает прецедентное событие и современное его воспроизведение. Эта связь осуществляется в основном за счет актуализации пространства.

В местах, где, согласно житию или легенде, жил или бывал святой (место рождения, место его чудесного явления, основанный им монастырь), как правило, существует традиция буквального и детального наложения легенды и шире – комплекса нарративов (народного жития) на местный ландшафт: в видении св. Серафиму Саровскому явилась Богородица, которая прошла по территории монастыря, и он начал копать в этом месте канавку. Канавка стала одним из наиболее значимых сакральных объектов Дивеевской обители. По ней и по сей день проходят паломники, повторяя путь Богородицы, в надежде получить исцеление [Шеваренкова-1998, 60–61, № 242–246].

В итоге, если собственно указания на время действия народных житий предельно отдаляют события иерофании, помещая их в иную временнýю категорию, то восприятие пространства дает прямо противоположную картину: фольклорные «агиографические» тексты подчеркнуто отождествляют реальное пространство современного мира с пространством, на котором разворачивалась иерофания. Тем самым и время ее приближается к настоящему – мифологическое, доисторическое время воссоздается, актуализируется, заново проигрывается в современных ритуальных практиках и просто в восприятии пространственных объектов. Эта связь может вполне отчетливо осознаваться самими исполнителями обрядов. Интересное свидетельство приводит М. Альбер-Ллорка, исследовавшая почитание чудотворных статуй Богородицы и связанные с ними обряды в Каталонии. В ежегодно устраиваемых инсценировках легенды о чудесном явлении статуи Богородицы пастуху (точное соответствие широко распространенному у православных легендарному мотиву чудесного явления иконы на дереве, в источнике, на берегу реки; находит икону в таких случаях тоже пастух, охотник или странник [Щепанская-2003, 269]) исполнители стараются сократить до минимума дистанцию между временем чуда (обретения статуи) и настоящим: быки должны быть очень старыми, пастух, которому открывается статуя, входит в ту религиозную общину, которой принадлежит сама статуя. Слово воспроизведение ( représentation ), произнесенное собирателем при опросе применительно к ежегодному ритуальному «обретению» статуи, не было понято информантами: для них праздник был реальным событием чудесного получения святыни. По словам исследовательницы, инсценировка есть способ почитания легенды: если есть сакральный объект, должен быть кто-то, кому он открылся. Репрезентация обретения – способ сделать этот момент актуальным и зримым [Albert-Llorca M., 50–51].