Мирча Элиаде - Словарь религий, обрядов и верований

11.3.Гностицизм — религия, появившаяся в начале христианской эры в виде многочисленных отдельных течений, часто весьма отличных друг от друга. Для гностицизма типичны два мифа, в большинстве случаев соответствующих умеренному дуализму. Первый — миф о трикстере женского пола, небесной богине Софии, из-за которой произошла катастрофа или непорядок, имевшие следствием сотворение мира. Второй миф — о трикстере мужского пола, ублюдке Софии, сотворившего мир либо из нечистой материи, именуемой водой (Быт. 1:6), либо из отбросов или же из мыслей, попавших к нему свыше от истинного Бога. Обыкновенно демиурга идентифицируют с Богом Ветхого Завета. Лишь в немногих памятниках демиург откровенно зол. В ряде текстов на коптском языке, составляющих собрания гностических рукописей (важнейшее из них было найдено в Наг-Хаммади в Верхнем Египте в 1945 г.), он невежествен и горд, «безумен». В памятниках, связанных с учением гностика Валентина (жил ок. 140–150) невежественный демиург кается в сотворении мира и получает прощение.

Революционность гностицизма на фоне идей своей эпохи состоит в том, что он отрицает два принципа, утверждаемых как Библией, так и Платоном. Это экосистемный принцип, согласно которому мир был создан благой и разумной действующей причиной, и антропный принцип, утверждающий, что мир был создан для живущих в нем людей, а люди — для этого мира. Гностицизм, напротив, говорит, что творец мира был невежда, что мир, следовательно, плох и что человек возвышен над миром, дабы уловить искру разума, исходящую от далекого благого Отца божественных поколений. Цель же гностика — вырваться из космоса.

Чаще всего гностицизм пользуется христианскими материалами, а его спасителя зовут обычно Иисус Христос. Его роль — открыть посвященному существование плененной в его душе искры вечного гнозиса, что поможет тому вернуться на свою сверхкосмическую родину. У Иисуса Христа вообще не было реального тела (докетическая христология), поэтому он не мог реально страдать и умереть на кресте. Этот мотив трактуется весьма различно. В некоторых версиях распят был кто-то другой (например, Симон Кириенянин), а настоящий спаситель, смеясь, стоял за крестом. Конечно, насмешка Христа над намерениями демиурга и его присных — черта не евангельская.

11.4.Во времена Маркиона Синопского (из Синопа на Понте Эвксинском, ок. 80–155) большая часть писаний Нового Завета в той или иной форме уже существовала. Маркион был первым из великих ересиархов, вынудивших христианскую Церковь определить свое отношение к Писанию, свою христологию и т. д. Маркион — не гностик, а просто рационалистический критик Библии. По его мнению, Бог Ветхого Завета не обладает свойствами всемогущества, всеведения и всеблагости, которые Ему приписывают. Как следствие, Маркион выводит радикальный дуализм между неведомым благим Богом, живущим в своем (нематериальном?) мире на третьем небе, и демиургом. Демиург ниже Бога и не благ, но справедлив. Это и есть Бог Ветхого Завета — творец мира (первоначально созданного дьяволом из испорченной материи) и человека. Два мира никак не сообщались между собой, пока благой Бог не соблаговолил дать миру свой дар — Христа. Хотя тело Христа Маркион считает лишь обманчивым призраком (разновидность докетизма, называемая «фантасиазмом»), Его страдания и смерть в некотором смысле реальны. Им соответствует добровольное, освобождающее мученичество адепта маркионизма.

В отличие от оптимизма гностиков, уникального в истории идей (гностицизм ставит человека выше его собственного творца), маркионизм — система пессимистическая по отношению к миру. Он отрицает принцип экосистемной разумности, но признает антропный принцип: мир есть нечто низшее (и в этом смысле «злое»), но и человек ни в чем не выше мира. Он не заслуживает спасения, ибо не сродни благому Богу. Спасение — незаслуженный дар ему.

Маркионизм оформился в свою церковь. Поскольку она тяготела к мученичеству, то скоро угасла посреди римского мира, тяготевшего тогда к тому, чтобы находить мучеников. Довольно много маркионитов, крайних аскетов, в V в. жило в сирийской глуши. Феодорит Кирский обратил там восемь поселений в православие.

11.5.Манихейство — самая влиятельная из дуалистических религий — основано пророком Мани (216–276). Он родился в баптистской [27] Согласно манихейской традиции, отец Мани забрал его в возрасте четырех лет в иудео-христианскую общину элхасаитов близ г. Месена (ныне Басра). Из обычаев секты следует отметить аскетизм, безбрачие, вегетарианство, ежедневные ритуальные омовения и очищение пищи водой общине в Месопотамии, проповедовал в Персии и мученически погиб при Бахраме II. Манихейство распространилось на Западе до Рима, где, несмотря на преследования, существовало до VI в., на Востоке достигло Китая (694), а в государстве тюрок-уйгуров на время стало государственной религией (763–840). Будучи изгнаны из городов, манихеи, как и маркиониты, укрылись в глуши, особенно в Малой Азии. Манихейство было универсалистской религией, основанной на прямых, писаных заповедях пророка. Его сочинения переводились на все языки; манихейство применялось к особенностям местных религий — например, зороастризма и буддизма. Оно в действительности вовсе не опирается, как часто думали, на иранскую религиозную основу, но выработало оригинальное учение на основе существовавших до него гностических систем. Манихейство характеризуется радикальным дуализмом, присущей лишь ему идеей о мире как о «смеси» Света и Тьмы, антикосмическим оптимизмом и суровым аскетизмом. Манихейство внесло лишь одно новшество по сравнению с прежними гностическими системами (которые, впрочем, и сами далеко не всегда предпочитали монархианский дуализм радикальному): оно приписывает акт сотворения мира благому демиургу, именуемому Духом Жизни. Из факта, что у манихеев материал для сотворения мира взят из останков Князя Тьмы, многие ученые заключили, что манихейство сущностно пессимистично. Это, конечно, ложное заключение, ведь эти останки перемешаны с частицами Света, поглощенного созданиями Тьмы. Как бы ни была мучительна эта темница материи, Свет сияет в каждой травинке. Непосредственный опыт манихея по отношению к миру отнюдь не травматичен. Та часть природы, в которой проявляется Свет, для него — чудо, предмет непрестанного удивления. Манихейство признает ряд пророков, завершившийся самим Мани, а Иисусу приписывает некую космическую функцию.